Читаем Гидра. Том 1.Определение фашизма и его признаки. полностью

Сложно демонизировать большую группу людей, даже если речь идёт о нацистской или итальянской фашистской партии, гораздо проще персонифицировать образ фашиста, показать, что политический лидер душевнобольной, человек с извращенным сознанием и патологически человеконенавистническими желаниями. Фашистские лидеры усилиями современных историков, публицистов и деятелей культуры предстают перед нами как хладнокровные маньяки-убийцы, а не в качестве циничных, малокомпетентных политиканов, трусливых и беспринципных настолько, что всегда готовых с лёгкостью отказаться от своих же принципов, ради   политической или экономической выгоды, каковыми являлись на самом деле.

Особенно досталось от пропагандистов нацистскому фюреру и его сподвижникам. Ловким движением пера, ангажированного правительством или каким-либо политическим движением историка-идеолога, Адольф Гитлер из обычного человека, пусть и харизматичного политика-популиста, легко превращается в Люцифера.

Стремление демонизировать лидера фашистов независимыми исследователями, свободными от влияния какой-либо идеологии, может быть обусловлена невозможностью объяснить с точки зрения здравого смысла его популярность и дьявольскую силу пропаганды культа его личности.

Все, без исключения, фашистские лидеры вроде Муссолини, Франко, Салазара, Альенде или Ниязова, были феноменально популярны в своих странах. Противники их режимов, а также многие исследователи, называющиеся себя независимыми, стараясь придать этим политическим лидерам, их сподвижникам и ближайшему окружению дьявольские черты, приписывали фашистским вождям  не существовавшие в реальности политические и военные решения, наделяли их несвойственными им чертами характера.

В одних публикациях авторы находят у фашистских лидеров признаки серьёзных психических заболеваний и сексуальных отклонений, в других вожди предстают патологически жестокими, с непременного сатанинского масштаба садистическими наклонностями, в-третьих, утверждается о связи с потусторонними силами.  Одни только названия книг чего стоят: «Гиммлер – наместник дьявола», «Тайные знания нацистов». На самом деле, самые мрачные фигуры прошлого не были маньяками, это были обычные люди, простые обыватели, с их слабостями, предрассудками, страхами и мечтами.

Подавляющее большинство видных немецких национал-социалистов были в быту милейшими людьми, обходительными, вежливыми и тактичными. Гитлер, по воспоминаниям близко знавших его людей, был очень сентиментальным человеком. Он мог расстроиться из-за болезни своей собаки Блонди, прийти в ярость, когда узнавал, что немецкие дети в берлинском приюте плохо одеты и не получают полноценного питания. Он вообще очень любил детей и мог подолгу возиться с отпрысками Йозефа и Магды Гёббельс. Но судьба польских, русских, цыганских, а тем более еврейских детей его не интересовала. Он о них просто не думал, для него их не существовало. Также как не существовало для него неизлечимо больных немецких детей и стариков, возможно потому, что он их вообще не считал людьми.

Если бы Гитлер был таким, каким его рисовала антинацистская пропаганда, он никогда не стал бы вождём партии и лидеры Веймарской республики не преподнесли ему со смирением власть.  Граждане Германии не пошли бы за ним широкими шеренгами, через грязь и кровь войны, в светлое будущее, оказавшееся через двенадцать лет гибельной пропастью.

На самом деле, немцы были им очарованы. В словах Гитлера немцы видели свои мысли, а в его мыслях они ощущали свои чувства, Он безумно нравился женщинам, которые впадали в экстаз на его выступлениях. Промышленники и финансисты, принимая решение о финансировании NSDAP, учитывали, не в последнюю очередь, харизматичность фюрера и отношение к нему простых немцев. Консервативные немецкие политики, восторгаясь способностью Гитлера гипнотизировать толпу, входя с ней в резонанс, они настойчиво добивались союза с нацистами, чтобы иметь возможность влиять на настроения народа, на политику и экономику немецкого государства. Свой интерес к Гитлеру проявляли рабочие, защиту интересов которых декларировала нацистская партия, фермеры и землевладельцы, мелкие лавочники, государственные служащие и даже часть аристократов. У нацистов нашлось, что пообещать каждому социальному классу, каждой категории немецких граждан.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Масса и власть
Масса и власть

«Масса и власть» (1960) — крупнейшее сочинение Э. Канетти, над которым он работал в течение тридцати лет. В определенном смысле оно продолжает труды французского врача и социолога Густава Лебона «Психология масс» и испанского философа Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», исследующие социальные, психологические, политические и философские аспекты поведения и роли масс в функционировании общества. Однако, в отличие от этих авторов, Э. Канетти рассматривал проблему массы в ее диалектической взаимосвязи и обусловленности с проблемой власти. В этом смысле сочинение Канетти имеет гораздо больше точек соприкосновения с исследованием Зигмунда Фрейда «Психология масс и анализ Я», в котором ученый обращает внимание на роль вождя в формировании массы и поступательный процесс отождествления большой группой людей своего Я с образом лидера. Однако в отличие от З. Фрейда, главным образом исследующего действие психического механизма в отдельной личности, обусловливающее ее «растворение» в массе, Канетти прежде всего интересует проблема функционирования власти и поведения масс как своеобразных, извечно повторяющихся примитивных форм защиты от смерти, в равной мере постоянно довлеющей как над власть имущими, так и людьми, объединенными в массе.http://fb2.traumlibrary.net

Элиас Канетти

История / Обществознание, социология / Политика / Образование и наука
Цивилизационные паттерны и исторические процессы
Цивилизационные паттерны и исторические процессы

Йохан Арнасон (р. 1940) – ведущий теоретик современной исторической социологии и один из основоположников цивилизационного анализа как социологической парадигмы. Находясь в продуктивном диалоге со Ш. Эйзенштадтом, разработавшим концепцию множественных модерностей, Арнасон развивает так называемый реляционный подход к исследованию цивилизаций. Одна из ключевых его особенностей – акцент на способности цивилизаций к взаимному обучению и заимствованию тех или иных культурных черт. При этом процесс развития цивилизации, по мнению автора, не всегда ограничен предсказуемым сценарием – его направление может изменяться под влиянием креативности социального действия и случайных событий. Характеризуя взаимоотношения различных цивилизаций с Западом, исследователь выделяет взаимодействие традиций, разнообразных путей модернизации и альтернативных форм модерности. Анализируя эволюцию российского общества, он показывает, как складывалась установка на «отрицание западной модерности с претензиями на то, чтобы превзойти ее». В представленный сборник работ Арнасона входят тексты, в которых он, с одной стороны, описывает основные положения своей теории, а с другой – демонстрирует возможности ее применения, в частности исследуя советскую модель. Эти труды значимы не только для осмысления исторических изменений в домодерных и модерных цивилизациях, но и для понимания социальных трансформаций в сегодняшнем мире.

Йохан Арнасон

Обществознание, социология