Гигантский Конь из Страны Оз

Агнесс, несмотря на ее честолюбие, была таким же хорошим драконом, как и Таттипу — волшебницей, и действительно заслужила свое звание дружелюбного дракона. Агнесс никогда не заглатывала никого из смертных, не сжигала деревни своим дыханием и не угрожала мирному существованию королевств. Она была некрупным и уютным дракончиком, занимала лишь полкомнаты и даже носила специальные тапочки, чтобы ее когти не царапали пол. Она забрела в хижину Таттипу в тот же день, когда та одержала победу над Момби, и с тех пор они жили вместе. Дракониха была такой покладистой, что Таттипу спокойно мирилась с ее периодическим ворчанием.

Сегодня Агнесс была особенно расстроена. Утром Таттипу расколдовала лесную деву, которая постучалась в дверь и попросила чего-нибудь поесть. Одного взгляда было Таттипу достаточно для того, чтобы понять, что девочка находится под магическим заклинанием, и она тут же проконсультировалась со своими волшебными книгами. Несколько волшебных снадобий и заговоров вернули девочку в ее настоящее состояние. И была она не кем иным, как дочерью Короля, которую Таттипу тут же отправила во дворец.

— Раз ты можешь девочку превратить в принцессу, почему бы тебе не сделать чего-нибудь для себя? — ныла Агнесс, выпуская клубы дыма из ноздрей. — Мне неплохо быть драконом, драконы необычные и интересные, а вот ведьмы все страшные и вышли из моды. Ты всегда была волшебницей? А ты всегда хотела ей быть? Ты вообще была когда-нибудь молодой и красивой? — Вопросы Агнесс заставили Таттипу задуматься. Жужжание веретена прекратилось, потому что волшебница пыталась вспомнить свое прошлое. Да, была ли она молодой и красивой? Пропустив серебряные нити сквозь пальцы, она задумчиво смотрела на огонь, но все было расплывчато и как в дымке: добрая волшебница не смогла вспомнить ничего из своего прошлого до того момента, как она оказалась в пурпурном лесу. Она отчетливо помнила свою первую встречу с Момби. Злая ведьма превращала дровосека в древесный пень, а Таттипу, заметив это, не дала ей это сделать. Ее магия оказалась сильней, чем магия Момби, поэтому ей не так трудно было положить конец ее чародейству. Помимо этого, Таттипу изгнала ее из леса и заняла ее хижину, а заодно и овладела ее книгами по волшебству. После этого Гилликены толпами приходили к ее дому, чтобы попросить Таттипу стать их правительницей, заняв место Момби. Итак, Таттипу осталась, снимая чары злой Момби со страны и все больше привязываясь к Гилликенам. Она всегда была так занята помощью другим людям, что о себе почти никогда не думала, но сегодняшний вопрос Агнесс напустил на нее легкую грусть, и ее стало раздражать то, что она не помнит своего прошлого.

— Наверное, когда-то я была молодой, — пробормотала Таттипу, с отсутствующим видом гладя кошку с двумя хвостами. — Даже волшебницы бывают молодыми.

— Конечно же, — нетерпеливо фыркнула дракониха, — будь у меня волшебные силы, я бы вернула себе молодость.

— Неправильно было бы использовать магию в своих личных целях, — испуганно ответила Таттипу, — это противозаконно.

— Разве существуют законы против молодости и красоты? — язвительно отозвалась Агнесс, но добрая волшебница все качала головой и бормотала, — это неправильно, неправильно.

— Ну, по крайней мере, ты бы увидела, как ты раньше выглядела, — сказала Агнесс, махнув хвостом. — Ведь не может же существовать закон, это запрещающий?

— Как? — спросила Таттипу, откидываясь в кресле и уставившись своими добрыми голубыми глазами на дракониху.

— Но у тебя же есть окно волшебницы! Давай посмотрим в него, — умоляла Агнесс, катаясь по полу, а затем выпрямилась в полный рост и стала подниматься вверх по ступеням. Таттипу, схватив все свои принадлежности, поспешила за ней.

— Я никогда об этом не думала, — запыхавшись, признала Таттипу, которая сама очень волновалась. На чердаке ее хижины находилось маленькое двустворчатое слуховое окошко, которое открывалось прямо на покатую крышу дома. Одна створка окна была из голубого стекла, а другая — из розового. Таттипу нередко прибегала к помощи окошка, когда ей надо было рассказать про прошлое или будущее своих подчиненных. Взглянув в голубую створку, она видела прошлое, а в розовую — будущее. Забавно, что Таттипу, прожившая в хижине уже столько лет, ни разу не посмотрела в окно, чтобы увидеть собственное прошлое, но, как мы уже сказали, она была так счастлива и так занята помощью другим, что забывала о себе. А теперь, к превеликому удовольствию Агнесс, она кралась на цыпочках к окну. Сначала она откинула от лица кружево своего чепчика, затем поправила очки.

— Ну? — поинтересовалась Агнесс, с трудом взбираясь на подоконник. — Что ты видишь? — Вместо ответа Таттипу жутко закричала и выпрыгнула прямо в окно. Да, так все и было.