Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Кэтхен, родившаяся в 1924 г., до сих пор с удовольствием вспоминает об этом. По её воспоминаниям, отец подозревал, что их водитель Роберт докладывает об их действиях, так что Трумэн сам возил их по стране по воскресеньям, когда у него был выходной. Кэтхен ехала на заднем сиденье с собачкой чау-чау по кличке Тауила, и Трумэн часто просил её поработать наблюдателем. «Не будь слишком заметна, просто поверни голову и глянь, видно ли в той стороне большое здание, – говорил он ей порой, когда они проезжали по окруженной лесами дороге. Он искал признаки того, что построен новый завод, производящий двигатели для люфтваффе. Когда Кэтхен ездила в Гаагу со своими подружками, дочерями голландского посла, она видела, что на границе с Голландией стоит артиллерия – и срочно послала родителям открытку с описанием. «Люди думали, что у него полный Берлин шпионов, а единственным шпионом была я», – смеялась Кэтхен, вспоминая, каково оно было, шпионить в возрасте двенадцати лет.

Но была одна загадка, которую, как Трумэн быстро понял, ему будет сложно разгадать. В армии у него хватало знакомых, в люфтваффе же не было почти никого – и он сам признавал, что «об организации военно-воздушных сил он знал не больше, чем средний американский пехотный офицер». Он также «ничтожно мало» знал техническую сторону авиации. Капитан Теодор Кениг, помощник атташе, которому было поручено отслеживать рост авиационных возможностей Германии, был толковым офицером, но Трумэн беспокоился, что его маленькая команда плохо подготовлена для этой задачи. Им приходилось полагаться «на одну лишь сообразительность», чтобы работать при недостатке ресурсов.

Срочность этой задачи усиливалась тем, что Гитлер старался усилить мощь Германии, и Трумэн относился к этому очень серьезно. Когда немецкие войска вновь захватили в марте 1936 г. Рейнскую область, отменив демилитаризацию, которой требовал Версальский договор, Трумэн бросился домой.

– Как быстро вы с Кэтхен можете уехать отсюда? – спросил он Кэй.

Та оглядела квартиру и ответила, что, скорее всего, за три дня можно упаковаться и подготовиться.

– Три дня! – воскликнул Трумэн. – У вас будет всего тридцать минут, если французы отреагируют так, как должны. Бомбардировщики долетят сюда за полчаса. Упакуй два чемодана. Скажи Роберту положить в машину достаточно канистр с бензином, чтобы доехать до Франции».

Когда Кэй спросила, что он сам будет делать в такой ситуации, Трумэн сказал, что «останется с посольством». Кэй сделала, как он ей говорил, но Гитлер верно рассчитал риски: французы не стали атаковать.

Два месяца спустя Кэй и Трумэн завтракали у себя в квартире, и она показала ему на огромную передовицу в парижском издании Herald Tribune. Там говорилось, что Чарльз Линдберг побывал на авиастроительном заводе во Франции. В течение нескольких дней после этого Трумэн прикидывал, не сможет ли знаменитый летчик, чей перелет через Атлантику взволновал умы у всех и всюду, получить каким-либо образом доступ к немецким авиазаводам, а не только французским. Он связался с помощниками главы люфтваффе Геринга, и те отреагировали именно так, как он надеялся: выразили радостную готовность показать Линдбергу свои самолеты и заводы. 25 мая Трумэн написал Линдбергу письмо, передав это приглашение. Смит никогда раньше не встречался с Линдбергом, но он решительно начал настаивать на своей просьбе. «Едва ли есть нужда говорить вам, как важно сейчас развитие германской авиации – его масштаб, по моему мнению, не имеет прецедентов в мире» – так он писал. Указав, что до недавних пор люфтваффе усиливался в исключительной секретности, он добавил, что немцы уже демонстрируют все большую готовность показывать важные вещи именно американцам, а не представителям других стран. «Генерал Геринг особенно стремится к дружеским отношениям с Соединенными Штатами», – продолжал он, подчеркивая, что приглашение получено напрямую от командира люфтваффе и его Министерства авиации. «С чисто американской точки зрения я полагаю, что ваш визит сюда стал бы невероятно полезен для Родины, – писал Смит в заключение. – Уверен, что они постараются показать именно вам гораздо больше, чем показали бы нам».

Просьба Смита Линдбергу, который к тому времени жил в Англии со своей женой Анной, стараясь избежать постоянного внимания к нему в США после похищения и убийства его сына в 1932 г., оказалась судьбоносной. Линдберг ответил, что «очень стремится посмотреть на германские достижения в гражданской и военной авиации», и сделал после этого несколько визитов в Германию – из-за чего его заподозрили в симпатиях гитлеровскому режиму. Но его посещения принесли тот самый прорыв в сборе военных разведданных, на который надеялся Смит.

* * *