Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Возможно, Геринг нарочно преувеличивал, хвастаясь Линдбергу о возможностях Германии, но его гость был склонен принимать все очень всерьез. На коктейльной вечеринке, устроенной женой посла Додда, репортер Белла Фромм подслушала, как Линдберг говорит Удету: «Немецкая авиация на голову выше авиации любой другой страны. Она непобедима». Немецкие чиновники хвастались, что Линдберг станет «лучшей рекламной кампанией, в которую мы только могли инвестировать».

Смит и Кениг по-прежнему считали, что визиты Линдберга позволяют им получать важнейшую информацию о военно-воздушных силах. Они регулярно пересылали эту информацию в Вашингтон. В конце Второй мировой войны, когда часть журналистов начала клеймить Смита за близкие связи с Линдбергом, советник Франклина Рузвельта Бернард Барух написал 13 июня 1945 г. тогдашнему начальнику генерального штаба: «Как же своевременно и точно он [Смит] предупреждал нас о приготовлениях Германии! И как мало мы обращали на это внимания!»

Отношения Смитов и Линдбергов стали противоречивы в первую очередь потому, что политические приключения авиатора легко отследить до его первого визита в Германию, из-за которого он ненадолго появился в VIP-ложе на открытии Олимпийских игр. Пригласив Линдберга и обеспечив ему везде красную ковровую дорожку, нацисты надеялись продемонстрировать силу Германии – и политическую и военную. Они продолжали делать это и в следующие его визиты, до самого начала войны в 1939 г.

Поначалу после своего первого визита в Германию в 1936 г. Чарльз и Анна были полны именно тех впечатлений, которые и нужны были приглашавшим их в гости. 5 августа в письме к матери в Копенгаген Анна писала: «Я пробыла в Берлине десять дней – очень хочется поговорить об этом! Ощущение, что находишься в центре вулкана Европы…» Она описывал свое потрясение от того, что она своими глазами видит страну, которую «дома рассматривали исключительно как диктатуру – принципиальное зло, нестабильное и бесполезное, неспособное ни на что хорошее. Плюс во всех газетах Гитлера изображали клоуном».

Реальная же картина, как её увидела Анна, выглядела так: «Нет причин сомневаться в мощи, единстве и целеустремленности Германии. Они невероятны. Я в жизни не ощущала так четко направленную силу. Когда видишь её проявленной в энергии, гордости и боевом духе – особенно у молодежи, – то это просто потрясающе». Но Анна признавала, что подобное единство несколько пугает: «Это оружие сделано одним человеком – и может быть применено только одним человеком». Гитлер, добавляла она, похож на вдохновенного религиозного лидера, он фанатик, стремящийся привести свою страну к великому будущему». Она указывает на множество вещей, которые ей в новой Германии не понравятся: «их обращение с евреями, их грубый напор, их глупость, хамство…». Но он пишет в заключение: «Это может стать силой добра в мире», если мир наконец признает новые власти Германии, развернув их в нужном направлении, а не игнорируя и не оскорбляя их.

Чарльз же писал Трумэну из Дании: «У меня по-прежнему много сомнений, но я не могу не восхищаться немецким народом». Что до Гитлера, Линдберг так писал в письме банкиру Гарри Дэвидсону: «Он, несомненно, хороший человек, и я верю, что он сделал многое для немецкого народа». Признавая, что Гитлер и немцы похожи на фанатиков, он добавляет: «Я ожидал худшего…» Кроме того, многие достижения Гитлера были бы невозможны «без некоторого фанатизма».

Репутацию Линдберга как сторонника нацизма закрепил случай, произошедший 18 октября 1938 г., во время третьего визита летчика в Германию. Хью Уилсон, недавно вернувшийся в Германию как посол, устраивал холостяцкую вечеринку, на которой присутствовали Геринг и другие представители немецкой авиации. Когда прибыл Геринг со своими адъютантами, он приветствовал Уилсона и отправился прямо к Линдбергу вместе с послом. Держа в руках маленькую красную коробочку, глава люфтваффе произнес короткую речь по-немецки и надел на Линдберга орден Заслуг Германского орла, одну из высших наград, которую могли получить гражданские. Как позже в письме к Линдбергу подтвердил Уилсон, для обоих эта награда за авиационные достижения стала полной неожиданностью. Трумэн Смит, который также присутствовал, отметил, что у Линдберга просто не было возможности отказаться. «Если бы он так сделал, то это было бы прямым оскорблением посла Уилсона, организатора мероприятия, и министра Геринга, который, по сути, принимал его в гостях в Германии», – писал он.