Гитлерленд. Третий Рейх глазами обычных туристов

Обед был вычурным, на нем подавалось пять разновидностей вин – по одному на каждое блюдо. Кэй даже изумилась: «Никогда не пробовала подобного нектара». Но если подобная роскошь произвела впечатление на гостей Геринга, то некоторые его более странные привычки их озадачили. Чарльз спросил, можно ли посмотреть на ручного львенка хозяина, и тот с радостью разрешил. Их провели по огромным залам, украшенным старыми гобеленами, с подсветкой как у картин, и другими предметами искусства. Потом все собрались в библиотеке, и в нее впустили молодого льва, эффектно распахнув перед ним двери. По оценкам Кэй, зверь был фута три ростом и четыре фута в длину, он оказался «совершенно не рад» увидеть перед собой внезапную толпу народа. «Давайте я покажу вам, какой милашка мой Ауги, – сказал Геринг. – Ауги, иди сюда».

Геринг сел на диван, и львенок ринулся к нему, прыгнул на колени и лизнул лицо. Кэй держалась на безопасном расстоянии, через стол от всего происходящего, но прекрасно видела, что случилось дальше. Один из немецких адьютантов вдруг рассмеялся. «Испуганный львенок обмочился прямо на эту белоснежную униформу! – вспоминала Кэй. – Геринг залился краской от шеи и вверх». Хозяин дома вскочил, «красный от ярости, с пылающими глазами». Эмми Геринг ринулась к нему и обняла. «Герман, Герман, ну он же как ребеночек, – стала она упрашивать. – Тут слишком много народу!» Геринг успокоился и согласился, что да, львенок совсем еще детеныш.

Трумэн отвернулся, сделав вид, что ничего не разглядел, Анна интуитивно повела себя так же. «Ничего не вижу, ничего не комментирую», – записала она в своем дневнике. «Пока гости благопристойно восхищались красотой произведения искусств в библиотеке, Геринг умчался переодеваться. Вернулся он одетым в чесучевый костюм с алмазной булавкой для галстука, благоухая одеколоном», – писала Анна.

Хотя Кэй волновалась, что Геринг после этого инцидента может затаить злобу на Трумэна и остальных, находившихся в комнате, в действительности на этом званом обеде завязалось знакомство, позволившее военному атташе поддерживать контакт с главой люфтваффе до конца срока своей работы в Берлине. Когда львенок Геринга слишком вырос, чтобы держать его дома, и его отправили обратно в берлинский зоопарк, Трумэн привел туда дочку посмотреть на зверя, и та даже подержала львиную голову у себя на коленях. На фотографии, где запечатлена эта сцена, Кэтхен со слабой улыбкой смотрит в объектив; на ней перчатки, так что она не касается льва руками. «Мне было смертельно страшно, – вспоминает она. – А папе невероятно понравилась эта фотография».

Тот обед не был единственным случаем, когда Трумэн в присутствии Геринга не нашел, что сказать. По его воспоминанием, через год у них случилась встреча в авиаклубе, где Геринг распространялся о своей верности Гитлеру. С влажными глазами он возвещал: «Смит, во всей истории есть лишь три великих человека – Будда, Иисус Христос и Адольф Гитлер». Как обычно, в этой истории Трумэн пишет о себе в третьем лице: «Военный атташе после этой ремарки потерял дар речи»,

Но главной пользой от визита Линдберга стали ежедневные посещения немецких авиационных заводов и других учреждений. Например, в Ростоке Линдбергу и Кёнигу, помощнику атташе, дали взглянуть на новый бомбардировщик «Хейнкель Хе-111». Линдберг оценил его как сравнимый с британскими и американскими аналогами и превосходящий французские аналоги. Они также посмотрели, как сам Удет пилотирует Хе-112, прототип нового истребителя, – и видели, как самолет развалился во время пике, так что знаменитому летчику пришлось выпрыгнуть с парашютом, чтобы выжить. Тем не менее на американцев огромное впечатление произвело увиденное в тот раз, равно как и два других самолета «Хейнкель» (разведывательный самолет Хе-70 и пикирующий бомбардировщик Хе-118) и новый современный завод в Варнемюнде, производящий морскую авиацию. «Я никогда не видел сразу четыре так хорошо спроектированных самолета, разного типа, но одного производителя», – сказал Смиту Линдберг, вернувшись в тот вечер в Берлин. В своем письме банкиру Гарри Дэвидсону Линдберг указывал, что «у нас нет ничего, сопоставимого по размерам с заводами «Хейнкель» или «Юнкерс». В другом письме он утверждал, что его поразил «дух немцев, непохожий на то, что я видел в других странах», и что новые власти страны уже собрали «огромные силы». Капитан Кениг после первого визита Линдберга продолжал посещать аэродромы и заводы, и его отчеты о Военно-воздушных силах Германии становились все подробнее. Ориентируясь на его наблюдения, а также на результаты второго визита Линдберга в октябре 1937 г., Смит доложил в Вашингтон, что, если текущие тренды продолжатся, Германия «добьется технического паритета с США к 1941 или 1942 г.». Далее он предупреждал, что если США по любым причинам задержатся со своими программами развития, то «преимущества в воздухе Германия достигнет еще раньше».