Главная улица

Но, друзья мои, есть и у нас людишки настолько трусливые и узколобые, что для них всякий, у кого широкие замыслы, – сумасшедший. Они не верят, что Гофер-Прери – да хранит его Бог! – можно довести до такого же расцвета, как Миннеаполис или Дулут. Однако позвольте мне теперь же сказать вам, что нет под синим шатром небес другого города, который имел бы такие возможности одним прыжком очутиться в разряде городов с двухсоттысячным населением, как славный маленький Гофер-Прери! И если есть такие размазни, которые не решаются пойти вслед за Джимом Блоссером в великое наступление, то нам их и не надо! Мне кажется, все вы настолько патриоты, что не позволите никому зубоскалить и лягать собственный город, какими бы умниками эти зубоскалы себя ни выставляли, и, кстати, я хочу сказать, что отношу сюда Лигу фермеров и свору социалистов всех оттенков. Мы им скажем: «Вон! Долой! Убирайтесь, пока шкура цела!» – им и всем, кто подкапывается под основы всеобщего благосостояния и покушается на права собственности!

Граждане, даже в этом прекрасном штате, прекраснейшем и богатейшем из всех, есть много людей, которые ходят на задних лапках перед нашим Востоком и Европой и ни во что не ставят наш золотой Северо-Запад. Позвольте мне немедленно заклеймить их любимую ложь. «Ага, – говорят они, – Джим Блоссер утверждает, что в Гофер-Прери жить не хуже, чем в Лондоне, Риме или любом из больших городов? Да откуда он это знает?» А вот откуда: я видел все это! Я знаю Европу от дна до крышки. Пусть не преподносят такую чепуху Джиму Блоссеру! И позвольте сказать вам, что единственные носители подлинной жизни в Европе – это наши ребята, которые там теперь дерутся! Лондон! Я провел в нем три дня и осматривал его по шестнадцать часов в день. И вот что я вам скажу: там нет ничего, кроме тумана и кучи старых зданий, которых ни один американский город не потерпел бы у себя ни минуты. Вы не поверите мне, но там нет ни одного настоящего небоскреба! То же можно сказать и всем этим критиканам и снобам у нас на Востоке, и в следующий раз, когда какой-нибудь хлыщ с Гудзона начнет задирать перед вами нос и бахвалиться, вы можете сказать ему, что никому из нас, предприимчивых людей Запада, и даром не надо их Нью-Йорка!

А веду я вот к чему: я утверждаю, что город Гофер-Прери станет гордостью Миннесоты, самым ярким лучом славы штата Полярной Звезды, и мало того, в будущем и даже в настоящем в нем нисколько не хуже жить, любить и растить потомство, чем в любом другом городе на всем зеленом подножии Божьего престола… И в нем довольно и культуры, и всего такого. Это правда, поймите меня, полнейшая правда!..

Через полчаса по предложению председателя Гарри Хэйдока клуб единодушно проголосовал за то, чтобы выразить мистеру Блоссеру искреннюю благодарность.

Кампания за процветание началась.

Город стремился к той полезной и современной разновидности славы, которую называют рекламой. На средства Коммерческого клуба был реорганизован и снабжен алой с золотом форменной одеждой городской оркестр. Любительская бейсбольная команда пригласила особого, почти настоящего тренера из Де-Мойна и составила план состязаний со всеми городами на пятьдесят миль кругом.

Жители в качестве болельщиков сопровождали спортсменов в автомобиле с оркестром и знаменем, на котором было написано: «За процветание Гофер-Прери!» Выигрывала ли команда или бывала побита, преданный «Неустрашимый» одинаково надрывался: «Старайтесь, ребята! Дружно! О Гофер-Прери повсюду заговорят! Блестящие успехи нашей непобедимой команды!»

Затем – о величайшее достижение! – город устроил «белую дорогу». «Белые дороги» были в моде на Среднем Западе. Они состояли из столбов с украшениями и гроздьями электрических ламп. Такие столбы ставились вдоль двух-трех кварталов Главной улицы. «Неустрашимый» вещал: «Белая дорога» готова! Город освещен, как Бродвей! Речь мистера Джеймса Блоссера! Выходите-ка против нас, города-близнецы, мы ждем вас на арене!»