Главные песни XX века. От Диксиленда до хип-хопа

Еще в ориентированном преимущественно на афроамериканцев Линкольн-университете в штате Пенсильвания, куда Скотт-Херон пошел учиться потому, что его заканчивал его кумир Лэнгстон Хьюз, он познакомился и близко сошелся с музыкантом-мультиинструменталистом, композитором и продюсером Брайаном Джексоном. Отставив в сторону свои незаконченные романы, он создал с Джексоном группу Black & Blues и полностью сосредоточился на музыке.

“Revolution Will Not Be Televised” открывала первый, вышедший в апреле 1971 года студийный альбом Скотт-Херона Pieces of Man. Сам Скотт-Херон играл на гитаре и фортепиано, а Джексон, кроме собственного фортепианного сопровождения, привлек к записи и нескольких джазовых музыкантов, в числе которых были и звезды первого ряда: флейтист Хьюберт Лоз и контрабасист Рон Картер. Продюсировал запись известный и авторитетный джазовый продюсер Боб Тиль, в послужном списке которого была работа с Джоном Колтрейном, Чарльзом Мингусом, Диззи Гиллеспи и который был соавтором главного хита Луи Армстронга “What a Wonderful World”.

Музыкальная ткань песни была, действительно, скорее джазовой, а еще точнее джаз-роковой, вполне в русле очень актуального тогда слияния джаза и рока, дорогу которому годом-двумя ранее проложил своими экспериментами Майлс Дэвис.

Но главным в песне была не музыка. “Revolution Will Not Be Televised” («Революцию не покажут по телевизору») был популярный в движении Black Power политический лозунг. Текст песни отталкивался от саркастической строчки из поэмы Last Poets «Когда придет революция, некоторые из нас увидят ее всего лишь по телеку».

Ты не сможешь сидеть дома, брат мой,
Ты не сможешь включиться, завестись и вырубиться,

Ты не сможешь закинуться героином и выбежать

за пивом во время рекламы,

Потому что революцию не покажут по телевизору.

Пространная и яростная рэп-тирада Скотт-Херона (я привел лишь первый ее куплет) переполнена аллюзиями на политиков, военных, телепрограммы, рекламные ролики, популярных актеров, певцов и даже мультипликационных персонажей того времени. Их слишком много, и многие из них слишком укоренены в далеких теперь от нас реалиях американской жизни и медиа начала 1970-х, чтобы нам стоило углубляться в подробный анализ всего этого калейдоскопа.

В момент появления песни многие воспринимали ее как призыв к войне, призыв к революции, хотя сам Скотт-Херон считал ее скорее сатирой, и революция, которую он имел в виду, была для него скорее ментальной, чем воинственной.

«Революция происходит у нас в сознании, – говорил он. – Как только ты понимаешь, что есть что-то неправильное, что ты хочешь изменить – это и есть революция, тогда ты и становишься революционером».

Трудно сказать, в какой степени революция, будь то воинственная, о которой говорили вдохновлявшие его лидеры Black Power, будь то ментальная, о которой говорил он сам, состоялась. Для нас сегодня главное не в этом. Главное – в том толчке, том импульсе, которым для зарождающегося хип-хопа стала песня, ее энергия, ее стиль, ее политическая ангажированность, и ее неуемная страсть.

Влияние это было осознано не сразу. В 1970-80-90-е годы Скотт-Херон активно записывался, хотя большим коммерческим успехом и широкой известностью не пользовался. Однако по мере роста популярности рэпа и хип-хопа неуклонно возрастали и его статус, и репутация крестного отца жанра. Интересно при этом, что сам он и к этому своему статусу, как, собственно, и к самой музыке, отцом-основателем которой его стали единогласно считать, относился довольно скептически.

«Не знаю, можно ли меня считать ответственным за рэп, – говорил он. – Это музыка для детей… У меня у самого есть дети, и я слушаю ее. Но я не сказал бы, что это музыка для меня, я предпочитаю слушать джазовое радио».

С не меньшим скепсисом он относился и к музыкантам хип-хопа: «Им нужно изучать музыку. Прежде чем начать свою карьеру поэта, я играл в нескольких группах. Одно дело – придумать слова на музыку, другое – добиться органичного слияния тех же слов с музыкой. У них полно слэнга и разговорных выражений, а человека за этим зачастую не видно. Вместо этого – сплошная поза».

Сама фраза «Революцию не покажут по телевизору» с легкой руки Гила Скотт-Херона вошла в широкое обращение, в особенности в том, что касается телевидения и массмедиа в целом. В 2003 году ирландские кинодокументалисты так назвали свой фильм о политике правительства Уго Чавеса в Венесуэле, ее оценке в обществе, попытке переворота в 2002 году и его освещении венесуэльскими СМИ. В 2004 году американский политический журналист Джо Триппи опубликовал книгу «Революцию не покажут по телевизору: демократия, интернет и свержение всего» о президентской кампании 2004 года. А уже после смерти Скотт-Херона на телевидении Би-би-си была запущена сатирическая телепрограмма с таким же названием.