Главные песни XX века. От Диксиленда до хип-хопа

Писал мелодию Элтон прямо в студии, в замке XVIII века Шато д’Эрувиль в деревушке Эрувиль под Парижем, который еще в 1962 году купивший замок французский композитор Мишель Мань реконструировал и построил там прекрасно оборудованную современную студию[94]. «Обычно написание музыки для меня – процесс интимный, и я не могу это делать в присутствии посторонних, – рассказывал он в интервью британскому журналу Mojo в 1997 году. – Но на этот раз я все делал прямо в присутствии группы. Они устроились на завтрак в столовой замка, а я сидел в уголке за электропиано и быстро сочинил мелодию».

Предельно простая аранжировка – Элтон за роялем, Дэвид Джонстон на гитаре, Ди Мюррей на бас-гитаре и Найджел Олсон на барабанах – вполне соответствовала воздушному, парящему строю мелодии и элегическому настрою текста. Уже поздно ночью, без Элтона, трое музыкантов записали бэк-вокал – с пронзительным фальцетом Найджела и возвышенным торжествующим крещендо в финале.

Общий уровень музыкального материала на Yellow Brick Road был таков, что в Америке “Candle In The Wind” была даже не удостоена релиза в виде сингла. Да и в Британии вышедший в феврале 1974 года сингл не добрался даже до топ-10.

Так, наверное, “Candle In The Wind” и осталась бы в истории как трогательная, прочувственная, но не слишком успешная элегия в память о давно умершей кинозвезде. Но в 1997 году ее ожидала вторая жизнь. Поводом для этой второй жизни, как, впрочем, и для первой, стала тоже смерть. На сей раз, правда, не давняя, не отнесенная далеко в историю, а мгновенная, неожиданная и трагическая гибель принцессы Дианы в автокатастрофе в парижском туннеле 31 августа 1997 года, в те же 36 лет, которые успела прожить и Мэрилин.

Мало кто из ныне живущих помнит шок, которым сопровождалось известие о неожиданной смерти Мэрилин Монро в 1962 году. Но в 1997 году я уже год как жил в Британии и хорошо помню состояние оцепенения и ужаса, в который поверглась на многие дни вся страна при новости о гибели принцессы. В шоке и оцепенении был и Элтон Джон. Он к тому времени был уже вхож во все высшие светские и аристократические круги, и его связывали тесные и нередко дружеские отношения даже с членами королевской семьи – в особенности с Дианой. Познакомились и подружились они в 1981 году, когда Диана была еще даже не принцессой, а всего лишь невестой принца Чарльза. Всего за месяц до гибели Дианы, 22 июля 1997 года, вместе с нею Элтон был на похоронах их общего друга, известного кутюрье Джанни Версаче.

В этой связи естественным казалось выступление Элтона Джона на отпевании принцессы в Вестминстерском аббатстве 6 сентября 1997 года. Хотя, как известно, отношения королевской семьи и Дианы в последние годы были напряженными, и неудивительно потому, что просьба спеть на траурной церемонии, как вспоминает сам музыкант в автобиографии, поступила ему через миллиардера и владельца компании Virgin Ричарда Брэнсона от брата Дианы, графа Спенсера.

Было очевидно, что за остававшиеся до церемонии считаные дни новую песню не написать. Поминальная элегия “Candle in the Wind” годилась для прощальной церемонии как нельзя лучше. Топин буквально за пару часов переделал текст. Параллели между Мэрилин и Дианой, погибшей в том же возрасте 36 лет, были очевидны. «Как только я написал первые строчки, остальное быстро стало на свои места», – вспоминал потом Топин. Норма Джин стала England’s Rose. «Роза Англии» или «Английская роза» – введенный еще в начале ХХ века по ассоциации с национальным цветком Англии поэтический, метафорический образ для обозначения элегантных, притягательных своей чистотой и нежным, светлым цветом кожи девушек или молодых женщин, красота которых воспринимается как символ Англии. К «английским розам» принято причислять известных и любимых всеми красавиц: Джули Эндрюс, Киру Найтли, Кейт Уинслет. И первая в этом ряду, конечно, Диана.

Сочиняя новый текст, Топин не ограничился красотой трагически погибшей принцессы. В его строках – дань сделанным ею добрым делам. «Ты была грацией, которая сумела объединить разорванные жизни. Ты утешала тех, кто страдал от боли. Твои шаги всегда будут отдаваться по зеленым холмам Англии. Твоя свеча сгорела много раньше, чем погаснет твоя легенда».

Новая песня, несомненно, отдавала неприкрытым мелодраматизмом и сентиментальностью. Тем, что по-английски называется полупрезрительным термином cheesy – слащавый, безвкусный, на грани, а то и за гранью пошлости. Трудно сказать, в какой степени Топин и Джон отдавали себе в этом отчет. Но даже если и отдавали, то они выполняли заказ. И заказ не столько королевской семьи, сколько огромной части британского общества, которое совершенно искренне и безутешно лило слезы по безвременно погибшей «народной принцессе»[95]. «Я хотел, чтобы песня звучала так, будто поет ее вся страна», – говорил Топин.