Главные песни XX века. От Диксиленда до хип-хопа

В музыкальную ткань песни стараниями постоянного автора музыки к песням Мадонны Патрика Леонарда, наряду с гитарным соло Принса и церковным органом, был включен значительный фрагмент в стиле госпел – негритянских религиозных церковных песнопений, лежащих в основе всей американской популярной музыки – от джаза и соул до рок-н-ролла и рэпа. Сцена в церкви с поющим хором таким образом стала центральной в видео. Религиозные иконография и символизм далеко не впервые проявились в песнях и имидже Мадонны. В конце концов, чем как не данью католической образности было и само ее имя – не артистический псевдоним, а реальное, данное ей родителями при рождении.

Первоначальная, принадлежавшая самой Мадонне «провокативная» идея видео была не столько религиозной, сколько антирасистской: предполагалось, что в центре его будет смешанная черно-белая пара, павшая жертвой преследования Ку-клукс-клана. «Это история о девушке, влюбляющейся в черного парня. Дело происходит на Юге, где межрасовые отношения – анафема. Парень, которого она любит, поет в церковном хоре, и поэтому она много времени проводит в его церкви. Ну и постепенно разворачивается история о расизме и расовых предрассудках», – рассказывала она в интервью журналу Billboard.

Однако в процессе обсуждения сюжета с режиссером клипа Мэри Ламберт на первый план все больше и больше выдвигались религиозные коннотации. Мадонна становится свидетелем нападения и убийства белой женщины группой бандитов. Проходящий мимо черный парень пытается бедной женщине помочь, но подъехавшие полицейские принимают его за убийцу и арестовывают. Мучимая чувством вины Мадонна идет в церковь и видит там статую святого, который в ее сознании преобразуется в того самого черного парня. Статуя оживает, из глаз у нее текут слезы. Мадонна целует ему ноги, берет в руки нож и видит у себя на ладонях стигматы – кровоточащие, как у распятого Христа, раны. Оживший чернокожий святой сходит с постамента, целует ее в лоб и выходит из церкви. Она бросается вслед за ним и оказывается в окружении горящих крестов Ку-клукс-клана. В конце концов Мадонна и ее черный Христос сливаются уже в отнюдь не целомудренно-христианском поцелуе.

Провокативность зашкаливала. В одном клипе ей удалось коснуться целого букета болевых проблем американского общества: секс, религия, расовая несправедливость, полицейский произвол.

Католическая церковь в те годы обладала еще колоссальной властью. Различные религиозные организации во главе с Ватиканом выступили с немедленным и яростным протестом. Удар обрушился не только на Мадонну, но и на Pepsi, которая не самом деле была тут совершенно ни при чем – ее-то видео было совершенно невинным. Тем не менее католическая церковь призвала к бойкоту не только самой пепси-колы, но и ряда принадлежащих Pepsi популярных сетей фаст-фуда: Kentucky Fried Chicken, Taco Bell и Pizza Hut. Pepsi, совершенно справедливо считая себя к содержанию кощунственного видео непричастной, поначалу пыталась продолжать использовать свой невинный двухминутный ролик. Но шквал скандала разгорелся до такой степени, что им не оставалось ничего иного, как снять свою рекламу с телевизионной ротации. Они даже не стали требовать от Мадонны возвращения полученных ею в качестве аванса пяти миллионов долларов.

Давление на саму Мадонну тем временем продолжалось. Папа Иоанн Павел II призвал правоверных католиков бойкотировать певицу. Общенациональная итальянская государственная телекомпания RAI отказалась выпускать клип в свой эфир. Христианско-фундаменталистская «Американская семейная ассоциация» назвала видеоклип оскорбительным.

Мадонну, при всей ее декларируемой набожности, ни проклятья со стороны ее любимой католической церкви, ни весь разгоревшийся скандал, похоже, нисколько не напугали и не смутили. «Искусство должно вызывать противоречивые отклики, вот и все», – хладнокровно прокомментировала она происходящее в интервью New York Times.

Не склонная к религиозной истерике либеральная критика восприняла и клип, и песню куда более благосклонно, но и она не преминула – опять же таки при всей декларируемой набожности Мадонны – заподозрить ее в хладнокровном расчете, с которым клип был насыщен всей его «провокативной» тематикой. Нью-йоркская The Daily Gazette писала, что клип «бесстыдно провокативен в своем расчетливом смешении секса и религии». А Record Journal писал, что его «можно упрекнуть в эксплуатации символа зла – горящих крестов Ку-клукс-клана – ради продажи пластинок».

Сейчас трудно говорить, в какой степени за песней и тем более за клипом стоял холодный расчет. Во всяком случае, сама Мадонна, даже если это и так, в этом никогда не признается.

«“Like a Prayer” для меня очень важная песня, намного важнее, чем “Like a Virgin”. Я писала ее от чистого сердца, и к моменту начала работы над альбомом я ощущала тесное духовное родство и с музыкой, и с текстом песни», – говорила она. Правда, тут же добавила: «Я отдавала себе отчет в том, какой она вызовет отклик».