Глаз тигра. Не буди дьявола

Себастьян оглянулся и, стараясь сохранить равновесие на носу неустойчивой лодки, помахал винтовкой стоящему на берегу Флинну.

– Ради всего святого, будь осторожен с этой чертовой штукой! – крикнул Флинн.

Но было уже поздно. Винтовка выстрелила, отдача толкнула Себастьяна, он опрокинулся и растянулся на куче слоновой кости за его спиной. Лодка угрожающе закачалась – гребцы изо всех сил старались удержать ее и не дать ей опрокинуться – и пропала за поворотом.

Уже через двенадцать часов те же самые лодочки показались из-за того же самого поворота снова и направились прямо к растущему на берегу одинокому дереву, обезьяньему каштану. Теперь лодочки были пусты и скользили по воде легко, гребцы лишь помогали себе каким-то своим, старинным и монотонным песнопением.

Свежевыбритый, в чистой рубашке и в сменных сапожках, держа между коленями ящик с напитком для Флинна, Себастьян с нетерпением всматривался вперед, стараясь разглядеть крупную фигуру американца.

Над поверхностью реки медленно стлался голубоватый шлейф лагерного костра, но на берегу не было видно ни одной приветственно размахивающей руками человеческой фигуры. Себастьян вдруг нахмурился: он заметил, что силуэт обезьяньего каштана в чем-то изменился. Он сощурил глаза, неуверенно вглядываясь вперед.

И тут за его спиной прозвучал первый звонкий крик тревоги – кричали его гребцы:

– Аллеманы![21]

Лодка под ним стала круто разворачиваться. Он оглянулся и увидел, что другие лодки тоже поворачивают и плывут по течению, а сидящие в них люди, изо всех сил налегая на весла, что-то испуганно лопочут.

Его собственная лодка понеслась вслед за другими, поочередно исчезающими за поворотом.

– Эй! – крикнул Себастьян, глядя на блестящие от пота спины гребцов. – Что вы делаете?

Но гребцы не удостоили его ответом, только мышцы их упруго перекатывались под черной, лоснящейся кожей – им до безумия хотелось, чтобы их лодочка стрелой летела вперед к спасительному изгибу реки.

– Немедленно остановиться! – зарычал на них Себастьян. – Поворачивай обратно, черт вас побери! В лагерь!

Себастьян в отчаянии поднял ствол винтовки и наставил его на ближайшего.

– Я не шучу! – снова рявкнул он.

Туземец через плечо бросил на него быстрый взгляд, увидел двойное жерло винтовки, и лицо его, и без того уже исказившееся от страха, совсем перекосилось и в ужасе застыло. У всех у них уже успела выработаться вполне здравая трепетность перед тем, как умеет Себастьян обращаться с этим оружием.

Туземец бросил грести, остальные тоже, один за другим, последовали его примеру. Так и сидели, боясь пошевелиться под завораживающим взглядом винтовки Себастьяна.

– Назад! – скомандовал Себастьян, красноречиво вытянув руку против течения.

Человек, сидящий к нему ближе всех, неохотно опустил весло в воду, и лодка развернулась боком к течению.

– Назад! – повторил Себастьян, и остальные послушно сделали то же самое.

Медленно, осторожно эта единственная лодка добралась до обезьяньего каштана, и все увидели, что на ветвях его висят уже новые, зловещие плоды.

Корпус лодки уперся в твердую почву, и Себастьян ступил на берег.

– Выходи! – приказал он остальным, подкрепив приказ недвусмысленным жестом.

Во что бы то ни стало надо было, чтобы все до одного покинули лодку и потом держались от нее подальше, – Себастьян прекрасно понимал: стоит только ему повернуться к ним спиной, как эти людишки тут же налягут на весла и с новой прытью помчатся вниз по течению.

– Выходи! – снова прикрикнул он.

Они безропотно повиновались, и он, как пастух стадо овец, погнал их вверх по крутому берегу к лагерю Флинна O’Флинна.

Возле тлеющего костра лежали двое убитых выстрелами стрелков Флинна. Но вот четверым висящим на ветках обезьяньего каштана повезло меньше. Веревочные петли глубоко врезались им в шеи, лица их распухли, рты были широко раскрыты в попытке сделать последний глоток воздуха, который им так и не достался. На высунутых языках ползали толстые, зеленые, отливающие металлическим блеском мухи.

– Режьте веревки! – приказал Себастьян, пытаясь подавить подступивший к горлу приступ тошноты.

Но гребцы стояли неподвижно, как парализованные, и отвращение Себастьяна к открывшемуся им жуткому зрелищу сменилось злостью. Он грубо толкнул одного из них к дереву.

– Режьте веревки! – повторил он и сунул рукоятку своего охотничьего ножа ему в руку. – Снимайте их.

Себастьян отвернулся и не стал смотреть, как туземец, зажав нож в зубах, добирался до развилки дерева. Он только слышал за спиной глухие удары падающих на землю тяжелых мертвых тел. Желудок его снова взбунтовался, но он подавил позыв и поскорей постарался сосредоточиться на поисках следов примятой травы вокруг лагеря.

– Флинн, – тихо позвал он. – Флинн! Слышишь меня, Флинн! Где ты?

На мягкой почве всюду отпечатались следы подбитых гвоздями сапог, а в одном месте он наклонился и поднял блестящий медный цилиндрик пустой гильзы. Вокруг капсюля его были выдавлены слова: Mauser Fabriken. 7 mm.[22]