Глаза колдуна

Клементина давно уже выросла и из маленькой упрямой девчонки превратилась в упрямую девицу, готовую постоять за себя. Защитник ей не нужен: в ее возрасте стыдно ходить в город вместе с угрюмым родителем и прятаться за его спиной. Но Серлас больше не выглядит ее отцом, он годится ей в старшие братья, а девушке на выданье положено появляться в обществе с покровителем. Клементина еще не знает, сколько внимания привлекает к себе – и рыжими волосами, и босыми ногами, и звонким смехом, льющимся даже сквозь шумную гудящую толпу чистым ручьем.

Это знает Серлас. Злость и тревога за нее бурлят в нем всякий раз, как кто-то провожает юную Клементину скользким взглядом и улюлюкает вслед.

Порядки в мире неумолимо меняются: теперь людей не страшит рыжая коса на плече девушки. Теперь она их привлекает. Серлас не может привыкнуть к безразличию толпы – никто больше не щурится вслед рыжеволосой Клементине, никто не шепчется за ее спиной и втихаря не нарекает ведьмой. Ему же видится в каждом взгляде что-то недоброе, а в каждом разговоре чудится угроза. Поэтому в город они ходят редко.

– Ты обещал! – настаивает Клементина. – Там будут танцы и песни вечером, ну же!

– До вечера мы там не останемся, – отрезает Серлас.

Клементина дуется, хотя от своего не отступает. Бог знает какими силами она вынуждает его следовать в город этим воскресным днем, но ближе к полудню они все-таки оказываются на площади, где уже гудит и веселится толпа. Жители Коува пляшут под заливистую мелодию, торгуются рыбаки. Дети, перекрикивая друг друга, хохочут со всех сторон.

Здесь слишком шумно и оттого неспокойно – Серлас хочет сбежать в тот же миг, как ноги его, обутые в легкие сапоги, ступают на круглую площадь. Клементина тянет его за руку к фонтану у башни с часами. Спустя полвека на этом месте протестантами будет заложен собор святого Колмана, а в соседнем Корке начнут работу по возведению католического собора святого Финбара. Но пока что здесь стоит только невысокая башня, и ее часы отмеряют положенное людям время.

Век спустя Серлас сменит имя и придет посмотреть на вырезанные из камня фигуры Христа и его учеников в стенах собора. Прямо перед тем, как отправиться в Америку, проделав тот же путь, который был уготован «Титанику».

– Эй, милая! – кричит из гудящей толпы юноша. – Присоединишься к нам?

Он пляшет с другими жителями, поочередно хватая за талии то одну, то другую пробегающую мимо девицу, и Клементина, заметив это, заливисто смеется.

– Иди к нам, – зовет он и машет рукой. – Негоже в такой день скучать в тени!

Серлас лениво кивает в ответ на вопросительный взгляд Клементины – та, радостно улыбаясь, спешит принять приглашение. Серлас наблюдает за ними вполглаза, примостившись у башенной стены. Он знает этого юношу – это сын одного крестьянина, с которым Серлас работает в поле, и его зовут Шей. Он славный малый, трудится в подмастерьях у местного сапожника и вместе с отцом кормит семью в пять человек. Ему можно доверить непоседливую девицу.

Совсем скоро настанет тот день, когда Серласу придется отдать Клементину кому-то из многочисленных женихов – он уверен, что их будет много, что они потянутся к ней, как мотыльки летят на огонь, и станут увиваться за ее юбкой, едва только Клементина позволит им.

Он смотрит, как кружится в танце его названая дочь, слышит ее заливистый смех. Вздыхает. Поскорее бы пришел тот день, когда ее можно будет отдать в жены хорошему человеку и оставить на его попечение. В глубине душе Серлас противится этим мыслям, но продолжает утешаться надеждами и строить планы на одинокое будущее. Клементина должна начать обычную жизнь, осесть на одном месте и прекратить мотаться по свету в компании угрюмого склочника – они друг другу никто, не отец и дочь, не брат и сестра. Пора привыкнуть к этой мысли и отпустить от себя не виновную в грехах матери девочку.

Как только ей исполнится шестнадцать, Серлас найдет ей мужа и оставит жить в его семье, а сам покинет выбранный тихий город, чтобы уплыть за океан и… Дальнейшие годы размываются в мутной пелене и становятся недоступны его взору. О будущем он не думает.

– Ты слышал, что о них говорят? – доносится до молчаливого Серласа шепот. Он оборачивается и видит в десяти футах от себя женщину и мужчину – жену и мужа, бакалейщиков, что хмурятся, наблюдая за танцующей Клементиной.

– Говорят, они друг другу не родственники, – продолжает женщина, не заметившая Серласа. Ее муж кивает.

– Да, ходит такой слух, – говорит он. – Только не пристало мне твои бабские сплетни слушать, шла бы к другим гусыням болтать о таком!