Глаза цвета турмалин

Закрывшись на щеколду, я поспешила избавиться от одежды, насквозь пропитавшейся потом и кровью, осторожно размотала бинты и залезла в душевую кабину. Сил стоять не было, поэтому я села в угол, сделала воду погорячее, закрыла глаза и принялась ждать, пока корочки запёкшейся крови размокнут. Отмывшись дочиста, визуально я смогу оценить глубину ран и облегчить процесс заживления. Знакомый пленительный запах амбры, мускуса и сандала заполнил собой всё пространство, когда я тщательно намылила густым гелем каждый участок стройного тела. Кожу беспощадно щипало, но быть чистой куда приятнее, нежели оставаться покрытой слоем грязи. Хорошенько смыв пену, я закрыла вентили и на носочках подошла к вешалке. Укутавшись в мягкое махровое полотенце, я вытерла ладонью запотевшее зеркало и молча уставилась на своё отражение, придирчиво оценивая масштаб бедствия. Отёк практически спал, позволив глазу открыться. Вокруг него по-прежнему красовалась обширная гематома, а на белке расплылось неровное алое пятно. Поперёк густой чёрной брови зияла глубокая рана, оставленная осколком. Побледневшие припухшие щёки и аккуратный нос пестрели ссадинами разного калибра. В уголках потрескавшихся губ вновь скопилась свежая кровь. На руки и ноги взглянуть без слёз было нельзя, а в районе седьмого ребра проступила синева. Косметикой я никогда не пользовалась, но сейчас тюбик тонального крема пришёлся бы кстати. Подсушив полотенцем длинные волосы, я с удивлением обнаружила следы крови, оставшиеся на полотенце. Надорванная ушная раковина, казалось, не стремилась заживать. Вокруг повреждённого участка образовалась сеточка почерневших капилляров, и это зрелище не сулило ничего хорошего.

Сокрушённо вздохнув, я аккуратно облачилась в чужую футболку, которая была мне велика размера на четыре, и бросила взгляд на стрелки часов, висящих напротив кровати. Прошло немногим больше трёх часов. Чем же мне заняться? Ни о каких вещах, способных скрасить ожидание и разнообразить досуг, речи не шло. Тело согрелось, расслабилось и теперь меня ещё больше клонило в сон, но лечь в чужую постель было бы верхом неприличия. Позволить себе такую наглость, учитывая моё положение, я попросту не могла. Вернувшись в комнату, я плотно закрыла жалюзи, чтобы назойливый свет не мешал отдыху и свернулась калачиком на голом полу, подложив под голову локоть. Повреждённое ухо, на котором отсутствовал целый кусочек плоти, я старалась не задевать. Отсутствие удобства и навязчивый страх, что кто-то посторонний может прийти и застать меня в столь неприглядном виде, не помешали моментально провалиться в крепкий сон. В конце концов, кроме невзрачного существования, полного ограничений и тревог, терять мне было абсолютно нечего.

Глава 3. Персональный антипод

В нежном возрасте под названием «детство» не всё и не у всех бывает настолько весёлым и беззаботным, насколько хотелось бы. Реальная жизнь имеет слишком мало общего со сказками, а потому мне нередко доводилось проводить бессонные ночи в тягостных переживаниях, которые выпадают на долю не каждого ребёнка. Помню, как напряжённо вглядываясь в ночную тьму, я умоляла солнце поскорее занять главенствующую позицию на небосклоне и больше не уступать своё место ненавистной луне. Слабый жёлтый свет, настырно пробивающийся сквозь приоткрытую дверь, защекотал сомкнутые веки, и словно по требовательному щелчку пальцев я распахнула глаза. Плечи обнимало тонкое стёганое одеяло, а щёку ласкала мягкая перьевая подушка. Куда вдруг подевалось постельноё бельё с пёстрым орнаментом, и почему кровать стала выше, я сообразила не сразу. Когда в голове немного прояснилось, я медленно села и с удивлением обнаружила, что кто-то поднял меня с пола и уложил в комфортную постель. Неужели это сделал он? Вспомнив обо всём, что со мной приключилось, я опасливо потянулась к лицу и пробежалась по нему кончиками пальцев, внимательно ощупывая каждую неровность. Открытые раны затянулись, превратившись в плотные, бугристые рубцы — уже неплохо. Заметная проплешина посередине брови радовала меньше, но по сравнению со всем остальным это было незначительной мелочью. Хуже всего дело обстояло с широкими воспалёнными следами, оставшимися от кандалов — такие повреждения быстро не проходят. Череду упаднических мыслей прервала нарастающая боль в затылке. Обхватив голову ладонями, я почувствовала, как от неосторожного прикосновения к ушной раковине вновь начала сочиться кровь. «Какого чёрта?» — задавалась я вопросом, стирая алую жидкость с пальцев. Неужели мой организм и впрямь настолько слаб?