Гнев Тиамат

— Конечно. Она была единственным ребёнком императора всей галактики, а теперь ест овсянку на доисторическом военном корабле. Уж точно непростой переход.

— Что мы с ней будем делать, когда дойдём до базы? Ты же понимаешь, она слишком важна, чтобы позволить ей просто уйти.

— Не представляю, как мы можем заставить её остаться. Никак, разве что в тюрьму бросить. Но знаешь, есть и другие варианты.

— Правда?

— Много марсиан в те давние времена не ушли с Дуарте. Среди них найдутся её родственники. Если повезёт, они могут оказаться психологами или терапевтами. Или... не знаю. Может, владеют реабилитационными центрами.

— А если нет?

— Если нет, это можно устроить. Все родня всем, если копнуть поглубже. Придумаем что-нибудь, пока не найдутся нужные люди и не свяжутся с ней.

— Ты рассуждаешь, как Авасарала, — сказала Наоми.

— Я много думал о ней. В моей голове словно выстроилась её уменьшенная копия. У тебя бывало такое чувство?

— Да, это знакомо, — сказала Наоми. — Терезе нужно не просто место, где остановиться, и какие-то там родственники. Ей нужна любовь.

— Она у неё была. Её очень любил отец. Чего не было, так это чувства меры.

— А потом ты притащил её к нам.

— Она сама притащилась. Точно так же, как все мы. И каждый раз, когда такое случается, это головная боль для всех остальных. Что значит увеличить твою семью? Тяжёлый труд, даже в благоприятных условиях. Которых и нет.

Она легла рядом, устроившись на его руке. Неважно, что он взмок от пота. Кончиками пальцев она провела по его лбу и вниз, по щеке. Джим обернулся, прижался к её руке, как кот, который хочет, чтобы его погладили.

— Ты думаешь, она справится? — спросила Наоми.

— Понятия не имею. Возможно, а может, и нет. В любом случае, это зависит о неё. Но я совершенно уверен, она останется собой, что бы ни решила. Это её победа. А мы поможем, если сумеем. Если она позволит.

Появилось входящее сообщение. Переход сквозь кольцо через пять минут. Джим вздохнул, поднялся и стал переодеваться в чистое.

— А ты сам? — спросила Наоми.

— В каком смысле?

— Ты сам справишься?

Джим улыбался, в глазах было совсем немного усталости. Только чуточка грусти.

— Я разыграл длинную, страшную и гнусную партию, и я победил. А потом, после победы, наконец добрался домой. Просыпаюсь утром рядом с тобой. У меня всё отлично.

Глава пятидесятая

Элви

На следующий день после побега Терезы Элви провела предрассветные часы за просмотром новостей. Как только закончился бой, еще до того, как позаботились об убитых и раненых, истории начали обретать форму. Разница между официальными новостями и докладами службы безопасности создавала впечатление, что в них говорится о двух разных битвах.

Силы сепаратистов отброшены ошеломляющей мощью Лаконийского флота и сбежали к вратам. Или враг достиг всех своих очевидных целей и убрался по собственному желанию. Орбитальные системы обороны и наземные рельсовые пушки успешно защитили Лаконию от самоубийственной атаки противника. Или основополагающее допущение, что орбитальные платформы и база станут поддержкой флота, в пылу момента было проигнорировано.

И вражеские потери, пусть ощутимые, все же не были катастрофическими. Враг сбежал, и для устранения угрозы Лаконии требуется лишь небольшая зачистка. Или «Вихрь» обречен в обозримом будущем торчать у планеты, пока горстка эсминцев выслеживает случайные торпеды и брошенные камни, которые вполне могут нанести значительный ущерб.

Самая наглая ложь заключалась в том, что строительные платформы разобрали раньше, чем нападавшие могли до них добраться, и сейчас их разворачивают в секретном месте, чтобы защитить от будущих атак. Остальные истории можно было назвать крайними версиями реальных событий, но только не эту. Ничто в реальности не поддерживало заявление государства о том, что орбитальные строительные платформы пережили нападение. Бывшие верфи Лаконии превратились в мусор на орбите, и вся королевская конница, вся королевская рать не сможет их снова собрать.

Плюс все то, о чем трансляции новостей попросту умалчивали: скоростной фрегат, приземлившийся в двух шагах от Дома правительства. Побег дочери Первого консула с врагом — возможно, свежайший общечеловеческий рекорд в области подростковых бунтов. И то, что пленник, содержавшийся в Доме правительства, тоже сбежал.

По крайней мере, один.

— Майор? — произнес молодой человек. — Адмирал готов вас принять.

На стоявших в просторном холле с колоннами цвета песчаника диванах и креслах могло бы разместиться человек сто. Элви находилась там одна.

— Доктор, — поправила она.

Молодой человек смутился.

— Не понял вас.

— Я предпочитаю, чтобы вы называли меня «доктор». Майор — просто почетное звание, а свою докторскую степень я действительно заслужила.

— Да, доктор Окойе, конечно. Адмирал...

— ...готов меня принять, — перебила она, вставая и одергивая мундир. — Проводите меня.