Гнев Тиамат

Тереза понимала, что если не будет есть, Трехо тут же доложат, что у нее срыв. Так уже было. Она взяла кусок яйца, но от резиноподобной текстуры белка ее затошнило. Риса вполне хватит. Должно хватить. Вчера вечером она едва впихнула в себя половину ужина. Она знала, что голод ей не на пользу, и что Иличу и Трехо это не понравится. Отчасти поэтому она и ела. Она положила в рот ложку риса, высосала сладкий густой соус, а зерно выплюнула. Адмирал Гуджарат докладывал о завершении строительства «Голоса Бури», и называл его новейшим кораблем магнетар-класса, будто он не был единственным. Будто оба других не погибли.

Она взяла сосиску. Запах жира и соли вызывал тошноту. Тереза видела лишь кашу из мертвых животных в тонкой оболочке. Которая полетела к Крыске. Вместо того, чтобы слопать сосиску, собака отвела от нее взгляд, посмотрела на Терезу, потом обратно, а потом заскулила.

– Можно, ешь, – сказала Тереза. – Я не собиралась ее есть. А теперь и подавно не собираюсь.

Крыска пару раз неуверенно махнула хвостом. Съела сосиску, вроде как стесняясь. Оцепенение на миг отпустило Терезу, на глаза навернулись слезы. Государственное Здание заполняли люди со всех миров империи. Ее окружали люди, чья единственная служба заключалась в готовке еды для нее, в ее обучении, в чистке и уборке ее одежды. Настоящая забота о Терезе не входила ни в чьи обязанности. Никто, кроме собаки, даже не замечал ее существования.

Голос в голове Терезы послышался так ясно, будто исходил от кого-то в той же комнате. Он напоминал ее собственный, только звучал спокойнее. Суше. Как-то взрослее, чем она сама себя воспринимала, словно будущая Тереза случайно заглянула назад во времени. «Крыске нравится Холден».

Голос не стал продолжать. Тереза посмотрела в умные карие глаза Крыски, и горе потеряло свою остроту.

– Похоже, дерьмовый у тебя нюх на друзей, – сказала Тереза. – Прости, собака.

В дверь снова постучали, и не открывая, она поняла, что пришел Илич. Прежде чем открыть, Тереза перемешала еду, чтобы казалось, что она съела больше. Как только Илич увидел Терезу, его улыбка дрогнула.

– Я знаю, – сказала она. – Очень важно поддерживать впечатление, что все нормально. Вы говорите так каждый день. – Она встала и раскинула руки. – Это нормально. Я нормальная!

– Конечно, – ответил Илич с выученной улыбкой, означавшей, что он вовсе не собирается с ней тягаться. – Твои сверстники вот-вот начнут занятия. Сегодня их собирается вести доктор Окойе, так что я могу встретиться с адмиралом Трехо.

То есть «могу заняться чем-то поважнее», значит. Пусть он этого и не сказал, Тереза услышала. Крыска запыхтела и завиляла хвостом в предвкушении приключений за стенами комнаты. Тереза пожала плечами и пошла к двери, не дожидаясь, пока Илич отойдет. Он отошел.

Государственное Здание оставалось таким же, как и всегда. Аркады, сады, колоннады. Ничего не изменилось. Это был ее дом и ее королевство. А Илич и остальные как-то умудрились превратить его в ее клетку. Ее уважали, относились с почтением и заботились только когда она делала что ей говорили и когда говорили. Ее мнение слушали, считали серьезным и веским, а потом игнорировали. Она направилась к аудитории, размышляя, что будет, если она войдет, возьмет микрофон и заорет: «Мозг моего отца мертв, и все в полном беспорядке». Мысли хватило, чтобы она улыбнулась.

Впрочем, оказалось, что эта фантазия не сработала бы. За день в аудитории сделали перестановку – шесть столов со сланцевыми крышками стояли рядами по три. Остальные студенты – так называемые сверстники – уже были здесь. Очевидно, потому и приходил Илич, что Тереза не замечала, что опаздывает.

В комнате густо воняло чем-то едким. Встроенные во все окна воздушные рециркуляторы адсорбировали летучие соединения и отдавали свежий воздух. На каждом столе стояло по два небольших подноса с разными скальпелями, пинцетами, иглами и тонкими ножницами. Элви Окойе расхаживала меж студентов, опираясь на трость и болтая на ходу. Тереза почувствовала, как в ней опять зашевелился гнев. Окойе должна была лечить отца, а не давать уроки кучке детей. Но Терезе, конечно, так говорить не разрешалось. Потому что это не выглядело бы нормально.

– Рада видеть тебя, Тереза, – сказала Элви, тронув ее руку. – Хорошо, что ты пришла.

Тереза пожала плечами, отошла и прислонилась к одному из столов. Теперь, подойдя ближе, она увидела распростертые на подносах приколотые булавками тела. Мертвые животные. Мертвые как Тимоти. Как мама. Как все люди в пространстве колец.

– Итак. Сегодня полковник Илич попросил меня эм… дать вам некое представление о параллельной эволюции. Поэтому мы рассмотрим два разных вида из двух разных древ жизни. Один – коренной для Лаконии, другой привезли с земли. Оба называются лягушками, поскольку заполняют одну и ту же экологическую нишу и имеют сходную анатомию. Так. Думаю, разделимся по три? Я буду рассказывать по ходу вскрытия.