Гнездо синицы

– Ты можешь разбиться!

– Нет!

– Насмерть разбиться…

– Нет-нет-нет! И это я-то читать не умею? – с вызовом спросил Петя, указав при этом на пустой альбом.

– Что? – недоумевал я.

– Посмотри вниз, говорю, что там написано? – Петя стоял на самом краю и, кажется, не понимал, насколько это рискованно.

Тем временем остальные с любопытством наблюдали за нами с платформы напротив. Никто не торопил нас, они лишь отстукивали свой ритм, то ускоряясь, то замедляясь.

«Думай-думай-думай!» – идти по канату невозможно. Но и мысль о том, что придётся спускаться вниз по ржавой лестнице, также вводила меня в ступор. Ситуация складывалась безвыходная. Храбрясь из последних сил, я с трудом проделал два этих шага, отделяющих меня от пропасти. Я едва сдерживался, чтобы не упасть на четвереньки, занять собой как можно большую площадь для лучшего сцепления с поверхностью. Стоило только взглянуть вниз… и вот снова, снова ветер дует…

Двадцать

Допрос Павла Игоревича (расшифровка[173])

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Итак, в соответствии с протоколом, я обязан уведомить вас о ведущейся видео- и аудиозаписи. Ваши показания в виде соответствующих файлов и расшифровок будут приобщены к делу. Если у вас имеются какие-либо возражения, прошу озвучить их.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Я понял. Не возражаю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Представьтесь, пожалуйста.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Павел Игоревич.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Рад приветствовать вас, Павел Игоревич.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Взаимно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. В свою очередь ко мне можете обращаться – господин первый следователь. Итак, Павел Игоревич, поведайте же нам, что вынудило вас явиться сюда.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Я присутствую здесь в качестве профайлера, чтобы, пользуясь компетенциями кандидата психологических наук в области криминалистики, представить психологический портрет преступника, причастного к убийству гражданина Михаила Самойлова, составленный в результате проведения экспертизы следов криминального события с целью сужения круга подозреваемых лиц по делу, а также для прогнозирования поведения…

СЛЕДОВАТЕЛЬ (прерывая). Достаточно, Павел Игоревич, спасибо вам. Клянётесь ли вы говорить правду и только правду? Это для проформы.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ (сквозь очки и после паузы). Если того требует протокол. Клянусь.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Прекрасно, а теперь к сути.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Тщательно ознакомившись с материалами дела, я пришёл к выводу, что человек, совершивший данное преступление, мёртв внутри. Там нет буквально ничего. Никакие личные мотивы не двигали преступником. Сей акт, очевидно, никак не связан ни с политической, ни с какой-либо иной деятельностью жертвы, также не прослеживается никаких доводов к серийности. Явных следов получения наживы тоже нет. Преступник действовал спонтанно и не преследовал никакой конкретной цели. Касательно половозрастной и социально-демографической характеристики можно смело утверждать, что перед нами молодой мужчина, около тридцати, психически вполне здоровый, может быть, даже с нотками таланта (не самого большого, но таланта), что мы можем заметить по черепахе. Он стоит на распутье, и ему как никогда важно доказать своё существование – в этом отношении он мало чем отличается от типичных представителей своего возраста. С высокой долей вероятности он работал в крупной фирме на типичной офисной должности, что также обостряло потребность в дифференцировании своей личности относительно окружающих его людей. Велика вероятность, что он являлся сотрудником хедж-фонда господина Самойлова, не обязательно действующим, даже вероятней, что сокращённым в последние полгода. Человек-невидимка, очередной неудачник – опрошенные сотрудники его банально не вспомнили. Он из тех людей, что предпочитают отмалчиваться, когда на них давят, срываются они лишь в своих мыслях, проговаривая десятки, а то и сотни вариантов реплик, их мысленные ответы беспощадны, с ходу осаждают начальников, кишат остротами, вспарывая артерии и связки обидчикам. В мечтах жизнь их интересна и полна героизма, раньше они подпитывались сказаниями о Гильгамеше[174], Байроном[175], теперь их хватает разве что на Патрика Бэйтмана[176], а в жизни… а в жизни… а нет у них никакой жизни, они все мертвы внутри.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. То есть вы отрицаете возможность присутствия некоего религиозного или скорее даже оккультного мотива?

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Абсолютно.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Но почему тогда именно черепаха?

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Это онтологический вопрос, очевидно. Однако осмелюсь заметить, в материалах не единожды подчёркивалось, что мы имеем дело не самой черепахой, а с «как бы черепахой». И отсюда мы получаем, что если не будет «как бы черепахи», то и «как бы нас» не станет… Вы слышали байку о сборном человеке?

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Сейчас не лучшее время для баек.

ПАВЕЛ ИГОРЕВИЧ. Подростки распространяют её в интернете. Суть заключается в том, что каждый раз к этой истории нужно пристроить что-то новое или хотя бы заменить какую-нибудь деталь, исказить смысл. Я добавляю от себя пустые глаза…