Гнездо синицы

1. Пинцет Шора с зубчатыми лапками – им мы будем отделять друг от друга душевные порывы от мала до велика. Очень важно при этом не упустить самые юркие и изворотливые и не повредить хрупкие и нежные.

2. Пила. У пилы должны быть такие зубья, чтобы смогли распилить черепную коробку и панцирь напускного равнодушия. Вжик-вжик!

3. Также нам пригодится набор кисточек различного размера и мягкости, чтобы без лишних движений можно было смахнуть налёт реальности со сновидений, что пытаешься вспомнить поутру.

4. И та-дам – гости в первом ряду – ампутационные ножи и хирургический скальпель! Они символизируют проникновенность всепрощения!

5. И-и-и! Ножницы – что-то про отзывчивость деревьев, плюс ими удобней всего кроить.

6. Специальное долото и молоток – мои любимые – лучшее оружие против скованности духа!

7. Небольшой черпак для удаления из полости тела всякой недосказанности и умалчивания.

8. Как вы можете заметить, у стола имеется специальное отверстие, оно располагается в ногах и необходимо для слива скопившейся лжи.

9. Весы для взвешивания органов сборного человека должны, с одной стороны, выдержать муки совести за те грехи, что неминуемо преследуют каждого из нас, с другой – позволить оценить лёгкость каждого мимолётного взгляда и каждой брошенной на ветер улыбки.

10. Нитки для зашивки сборного человека: должны мочь скрепить собой как заурядные воспоминания, так и внезапные вспышки прошлого и даже мечты: невинные детские и самые сокровенные, те, что хранятся подальше от солнечного света и осуждения. Стоит ли говорить, что обычный медицинский капрон на роль связующего звена не годится?

11. Насос – сами понимаете, жизнь сама себя не вдохнёт. Подойдёт как автомобильный, так и велосипедный – у меня такой, я лично не любитель сачковать.

12. И, конечно же, нам нужны спички… угадайте, для чего? Домашнее задание вам.

Так-с, прежде чем оживить сборного человека, нужно вытащить из подготовленного тела все органы. Нужно, чтобы он был совершенно пустым внутри.

Вместо сердца вставим сборному человеку лампочку с нитью накаливания, что светит тёплым янтарным светом.

Вместо лёгких у сборного человека – «Государь» Макиавелли (недочитанный до конца). На самом деле там в стопке куда больше книг, и сверху может оказаться любая, лишь бы дышала непрочитанными страницами. Просто нынче макиавеллизм на виду.

Вместо кишок у сборного человека – берёзовые розги – ими следовало бы отгонять праздность, особенно смутными зимними деньками.

Вместо глаз у сборного человека – пара мутных стоматологических зеркал с оторванными ручками[230].

Вместо мозга у сборного человека – субъективный идеализм, который невозможно преодолеть (разве что во сне).

Вместо печени у сборного человека – безропотная тоска по самому себе, стоящая особняком среди прочих чувств.

Вместо желудка у сборного человека – muscae volitantes[231].

Анатомия сборного человека продиктована желанием спрятаться и притворством.

Жилы сборного человека должны крепчать, сталкиваясь с обособленностью.

Вместо крови – неисчерпаемые возможности на пути отрицания.

Осталось чуть-чуть: пройтись наждачкой по краю таинственной глубины, затереть зазубрины одиночества.

Обратите внимание: руки сборного человека связаны стремлением соответствовать ожиданиям (своим и чужим), а ещё – нетерпением перед тем, что уже случилось.

Язык: сборный человек преисполнен голосами, эхом затерянными в лесу.

Он как подстаканник в поезде дальнего следования, гнездо, свитое птичкой из множества веточек.

Осталось только поместить новоиспечённого сборного человека в корпоративную среду, а также предоставить ему беспрепятственный доступ в интернет, и вот уже пациент скорее жив, чем мёртв! Надеваем масочку, и-и-и готово! Voila! Вопросы?

Из зала раздаются овации, к ногам доктора падают пышные букеты пионовидных роз. Мысль облекается в слова и тут же обрекается быть произнесённой, а значит, законченной и уже на три четверти мёртвой.

Двадцать шесть

Здесь им меня точно не найти. Я затаился в чёрной комнате с одним-единственным окошком около шести дюймов в диагонали. При помощи этого окошка я могу, не боясь быть замеченным, подсматривать наружу, правда, глазам моим, привыкшим к мраку, не под силу сопротивляться синеватому свечению. В отместку оно – будучи камерой-обскурой – проецирует на противоположную стену магические очертания людей. В качестве платы за использование этого надёжного укрытия иногда оттуда мне протягивают негативы снимков в специальных серых тюбиках, а я (это само собой разумеется) должен их проявить. На ощупь я пытаюсь найти выключатель, не с первой попытки, но выходит: красный свет очерчивает полусферу небольшого помещения. Сзади меня – стол с ванночками для химреактивов. Редко из этого выходит что-то путное.

Снимок № 1: несколько небритых рабочих в синих комбинезонах на фоне сваленных горой стройматериалов с сигаретами за ухом трындят вместо того, чтобы пилить доски из вишни[232].