Гнилушкина гать (СИ)

   Дождались наши рыбаки следующий год. А речка вроде бы стала еще чуток уже, и неводы еще легче. Спросили купцов, а те опять то же -- в соседнем царстве рыбы пруд пруди. Заподозрили тогда мужики, что симольцы учинили на своем участке реки плотину. Ну и вестового к нашему государю послали, с жалобой, значит.

   Горох долго не рассуждал, отправил грамоту в соседнее государство с требованием плотину разобрать, дабы не чинить препятствий нашим рыбакам и добрососедские отношения не нарушать. Симольский царь, видать, разобиделся и прислал письмо ответное. А в нем сказано, что плотины-де никакой построено не было, а рыбы и воды у вас, то бишь у нас, поубавилось, потому как жадны наши мужики до улова, а бабы -- огороды разводить. Вот мы-де рыбу-то и перевели да речку на полив вычерпали. И еще добавил, что из-за нашего такого к Добромысли отношения - птицы меньше стало. Симольские мужики уже пару лет как ему на то жаловались, да он не хотел с соседями ссорится. Но видно зря. В общем, сами мы во всем виноваты, да еще и на ихнее царство поклеп наводим.

   Тут уже наш царь не стерпел. Мало того, что сами плотину поставили, ущерб нашей казне причиняют, так еще и нас же во вранье обвиняют! Взбеленился Горох, велел войско собирать и в поход на соседского царя отправить! Все-таки крутой нрав у царя-батюшки был, ой и лихой...

   - Ох! - разволновалась Кира, даже про грушу забыла.

   Дядька Сава продолжил:

   - И пошел, значит, наш царь на чужую землю войной. Много народу полегло: и среди симольцев, и среди наших. Но мы оказались все-таки сильней. Прошли тогда вдоль всего русла от края до края чужого царства. Да вот только плотины не нашли!

   - Как же так! - удивилась девочка.

   - А вот так, - передразнил ее мельник. - Показалось, видать, рыбакам-то. Да только, что же уже поделаешь? Людей поубивали, деревни разорили. В общем, послал царь-батюшка новую грамоту иноземному правителю. А в послании было сказано, что война симольскому государю была в наказание за дерзкие слова. Нельзя, мол, с нашим царем так разговаривать!

   - Все равно молодец, Горох! Знай наших! - Выкрикнул Филька. И Ярошка угукнул, согласно кивнув.

   - Но, сказал царь, воевать мы больше не хотим, а за мир требовать много не будем - заберем лишь часть земель вверх по течению. В назидание. Как ни обидно было государю иноземному, а все же войну он проиграл, и потому с условием Гороха согласился.

   С тех пор с соседями отношения у нас и разладились. А вот Гнилушки-то наши как раз на тех землях завоеванных и стоят! Раньше тут симольская деревня была, никто уж и названия-то ее не помнит. Раздал тогда Горох дворы самым отважным воинам - прадедам, значит, нашим. Так тут и живем.

   - А что же речка? - спросила Кирка.

   - Да так вышло, что после войны Добромысль и правда начала очень быстро мельчать. Вода куда-то ушла всего за пару лет. Пойма заболотилась, рыба перевелась, птица разлетелась, - сказала Рада. - Но нет худа без добра. Сейчас пойдем по левой гати -- выйдем на хорошее, надежное место. Там клюквы-ы-ы... Эх, видимо не видимо!

   Девочка съела последний кусочек груши и повернулась, чтобы выбросить огрызок. Мальчишки уже успели затеять пятнашки. А взрослые собрались в дальнейший путь.

   - Кира, пошли! Чего сидишь-то? - окликнула девочку Тася.

   - А там что за тропа? - девочка указала в сторону бурелома, что был за спиной, пока они сидели на лавке.

   Женщины тревожно посмотрели в заросли, в которых с трудом можно было различить старые, по большей части сгнившие и рассыпавшиеся в труху бревна гати.

   - Вот ведь углядела, - хмыкнул Сава. - Правда, была раньше и там дорога, но по ней уже давно никто не ходит.

   - Ты, давай-ка не болтай, а поднимайся. Идти пора, - раздраженно позвала Тася.

   - Действительно, вот разболтались. Клюква сама собой в лукошко не запрыгнет, - поддержала подругу Рада.

   - А почему? Почему туда больше люди не ходят? - не сдавалась девочка, вглядываясь в густые заросли.

   - Правда, тять, почему? - Две пары мальчишечьих глаз уставились на мельника.

   - Ну что вы, бабы, разволновались. Шило в мешке все равно не утаишь, - бросил женщинам вжившийся в роль сказителя Савка. И продолжил, обращаясь к детям: - Значит, дело тут в том, что подлые симольцы, которые до войны здесь жили, решили нашим прадедам отомстить. Пока доблестные весинские войны осматривали кровью и честной победой добытые земли, собрались гадкие симольцы перед идолом своим, что стоял раньше где-то недалеко от деревни. И колдун ихней, поганый баламошка, учинил обряд мерзкий - связался с нечистью, противной равно как Велесию, так и Яролике. И получилось у него наслать на рода наши страшное проклятие. Правда, никто из наших прадедов не понял этого сразу. Они-то как костры за оградой увидали, примчались к симольскому капищу. Ну прокаркал им что-то колдун на своем поганом языке перед тем, как его зарубили -- эка невидаль. Но был тогда среди наших воинов толмач царский, он-то слова те злобные и перевел: "За отнятую землю станете платить родной кровью, и покуда Добромысль снова не станет полноводной -- будет так".