Гнилушкина гать (СИ)

   Время шло. Тася продолжила обучать дочь премудростям травничества и знахарского мастерства. К двенадцати годам Кирка уже самостоятельно мешала несложные снадобья и составляла лекарственные сборы. Были у девчушки в полях да рощах и "свои места", где она наверняка могла найти нужный корешок или траву. Ну или просто красивый цветок и вкусную ягоду. "Лес к тебе щедрый: грибы, растения ценные сами в руки идут. И ты их целебную силу понимаешь -- хорошая знахарка из тебя выйдет, Кирка", - хвалила приемную дочь женщина.

   Вот только в деревне за все эти годы девочка так и не смогла стать "своей". Авдохины выдумки давно позабылись и соседские дети, конечно, с Киркой играли, но в гости, во двор никогда не приглашали. А взрослые и вовсе зачастую ее не замечали. Гостинцы, сладости, да даже просто доброе слово доставались девочке редко. И чем старше она становилась, тем сильнее ее это печалило.

   Как-то глубокой осенью, после очередного похода в лес, Кирка с Тасей сидели на крыльце. Женщина затопила в избе печь и теперь они вместе ждали, пока наружу через войлоковые оконца выйдет первый, самый густой дым, и заодно разбирали принесенные из леса грибы, решая, что посушить, а что засолить на зиму.

   Старая Манька, проходя мимо, плешивым боком неловко задела корзину и едва не рассыпала содержимое.

   - Вот тоже, наказание, - проворчала для проформы Тася, отгоняя козу. - Никакого прока, корми только ее.

   Манька обиженно проблеяла в ответ и, неспешно ступая по жухлой траве, скрылась за углом дома.

   Соседи давно уже удивлялись, зачем женщина держит животное, не способное нести для хозяйства никакой пользы. У травницы был ответ, но она сомневалась, что кто-то из них его поймет. Разве что Радушка.

   - Матушка Тасюта, - прервала размышления женщины Кира.

   - А почему у нас самая худая изба в деревне? Курная. Ни у кого уже такой нет. Ведь весь потолок в копоти. И красное окошко всего одно, да и то маленькое-маленькое, - вздохнула девочка. - А ведь ты такая знахарка... Такая!.. Да тебя даже в городе знают! И мы могли бы там жить. Ты бы лекаркой была, а я бы за травами ходила.

   - Да ты что, Кирка? Не хочу я ни в каком городе жить. - Всполошилась Тася. - И что это тебе наш дом разонравился?

   Девочка потупила взор в пол.

   - Да не любят нас здесь, матушка. И тебе "спасибо" не всегда скажут, а надо мной девчонки и вовсе посмеиваются. Подкидышем дразнят.

   - Жила я уже там, где все приветливые... Да ты мала еще, чтобы понять, - раздраженно ответила Тася. - А в Гнилушках мед в уши может и не льют, зато расклад честный: пока польза от тебя есть и тебе польза от деревни будет.

   Кирка окончательно сникла.

   - Подумаешь, дразнят ее! - Ворчала женщина, с таким усердием очищая подберезовик, что тот в ее руках раскрошился в труху.

   Тася досадливо отряхнула передник. Она злилась. Злилась как и всякий раз, когда чувствовала себя виноватой, но была не в силах что-либо изменить. О чем только думала, когда взяла к себе девчонку? Ведь знала, какие тут люди.

   Кирка хлюпнула носом. Сердце женщины сжалось.

   - Ну, а тетка Рада? Дядька Савелий, Филька, Ярошка -- с ними ведь ты ладшиь. А у Радушки скоро еще и третий ребеночек родится, может, тоже подружитесь, как подрастет, - она попыталась приободрить дочку.

   Кира согласно кивнула, не отрывая взгляда от земли. Тася убрала корзину в сторону и обняла дочь. Манька, до того бродившая по двору, тоже подошла к девочке и легонько уперлась рогатой головой в бок.

   Так и закончился бы тот день, если бы вскоре за забором не послышался тревожный, сбивчивый топот копыт, а затем и нервные удары колотушки о створки ворот.

   - Таисия, - громко окликнул взволнованный мужской голос. Кирка не сразу поняла, что это дядька Савелий.

   Тася поспешила впустить гостя. Она хотела пригласить его во двор, но мельник судорожно вцепился в ее руку.

   - Беда, с Радушкой беда, - будто раненный зверь простонал Сава.

   Девочка видела, как побледнела мать. Но уже через мгновение знахарка встрепенулась и бросилась в избу.

   - Сейчас я, Сава, сейчас, - выкрикнула Тася на ходу.

   Кирка забралась с ногами на лавку, которая стояла под окном, и заглянула внутрь дома -- мать металась по комнате, сметая пучки трав и склянки со снадобьями в полотняную сумку. Происходило что-то недоброе.

   - Что случилось, матушка? - пискнула девочка, когда женщина выбежала из избы.

   Но Тася очень спешила.

   - Со двора никуда не ходи. Ворота закрой. Меня жди, - строго скомандовала знахарка и скрылась за воротами.

   Кира подбежала к забору. Их с Тасей избушка находилась на краю деревни, а дом Радушки стоял особняком от остальных дворов -- на вершине небольшого холма, рядом с мельницей. Туда, прямиком по широкому полю, и направились Савелий с Тасей верхом на одной старенькой лошаденке. Девочка еще немного постояла, провожая взглядом удаляющийся силуэт всадников, а затем заперла ворота, как и велела мать.