Гнилые болота

Вотъ вопросъ, который занялъ моихъ родителей. Попытка отдать въ гимназію не удалась. Дти крпостныхъ людей капельдинеровъ и придворныхъ служителей въ гимназіи не принимались безъ увольнительныхъ свидтельствъ отъ ихъ обществъ; объ этой опал гласилъ первый параграфъ программы для вступленія дтей въ гимназію. Исключить изъ придворнаго вдомства было не трудно, но отецъ задалъ себ слдующій вопросъ: «что-де будетъ длать Саша, если я умру прежде окончанія его образованія, или если ему не пойдетъ въ голову наука? Куда онъ опредлится на службу?» Мысль объ отдач меня въ гимназію была отложена въ сторону.

— Однако, что же мы станемъ длать? какъ дадимъ ему образованіе? — спрашивала матушка.

— Наймите учителей, — совтовала бабушка:- домашнее воспитаніе лучше, онъ будетъ всегда у васъ на глазахъ, манеръ мщанскихъ не наберется.

— Что вы, матушка, толкуете о домашнемъ воспитаніи! для этого нужны большія деньги, — молвилъ отецъ, пожимая плечами.

— Не Богъ знаетъ, какія деньги! Я буду вамъ помогать, буду…

— Вы?.. Нтъ, вашъ планъ никуда не годится, — съ улыбкой прервалъ ее отецъ и вспомнилъ, что кто-то говорилъ ему о прекрасномъ воспитаніи дтей въ иностранной N-ской школ. Ршились толконуться туда, и черезъ мсяцъ я поступилъ въ училище. Вступилъ я въ него съ глубочайшимъ отвращеніемъ къ наук. «И на что нужна эта проклятая наука, — думалось мн,- какое мн дло до сравнительной степени именъ прилагательныхъ и до страдательнаго залога?»

Училище находилось въ центр города, ходить туда изъ Измайловскаго полка было далеко, и отцу пришлось нанять квартиру поближе. Новая квартира была дороже старой, плата въ училище тоже была значительна, все это не остановило и не смутило отца, получавшаго 16 рублей 64 копейки серебромъ мсячнаго жалованья, изъ котораго длались вычоты за разныя пропажи.

— Теперь надо, Соня, намъ работать, — говорилъ онъ:- полно жить для себя.

Онъ воображалъ, что они когда-нибудь жили для себя.

— Что-жъ, Вася, за мной дло не станетъ, были бы заказы, — отвчала матушка.

И вотъ два человка принялись трудиться, не разгибая спины, чтобы вырастить одного.

Отецъ въ свободные дни прилежно занимался столярною работою, длалъ на продажу бритвенные ящики, клтки и другія мелкія вещи. Мать шила. Помню я до сихъ поръ, какъ въ темные зимніе вечера, когда я, бывало, окончивъ уроки, усну на своей постельк, а она еще все сидитъ и и шьетъ, спокойная, безмятежная. Какъ я любилъ ея кроткое, худенькое личико; какъ тихъ былъ ея поцлуй, какъ она, сложивъ работу и уходя спать, на цыпочкахъ подходила ко мн, крестила меня и тихо, осторожно прижимала свои горячія губы къ моей дтской головк. Часто не спалъ я въ эти минуты и только оттого не отвчалъ поцлуями на ея поцлуй, чтобы не дать ей повода думать, что она неосторожно разбудила меня, или что я не сплю отъ нездоровья; я жмурилъ глаза, притворялся спящимъ и чувствовалъ, что она стоитъ надо мною, заслонивъ свчу рукой, и долго, долго любуется моимъ лицомъ. О, святыя, благодатныя мгновенья, полныя кроткой материнской любви! не вы ли сдлали меня лучшимъ, чмъ я былъ? не вашъ ли свтъ запалъ въ мою душу и навсегда согрлъ научилъ любить все достойное любви и прощать недостатки людей, никогда не вдавшихъ ея благотворнаго вліянія?

Въ одно сентябрьское утро меня разбудили ране обыкновеннаго. Мн было приготовлено чистое блье и тщательно вычищенныя курточка и брючки. Когда я одлся, матушка заботливо сняла съ моего платья нсколько пушинокъ, приставшихъ къ нему, напомадила и начала приглаживать мои волосы, что въ другое время обыкновенно длалъ я самъ.

— Не очень охорашивай его, Соня, не на балъ детъ, — замтилъ отецъ.

Мы напились чаю и стали собираться идти въ школу.

— Я думаю, еще слишкомъ рано, — сказалъ отецъ, глядя на часы.

— Мы сперва въ церковь зайдемъ, — отвчала матушка.

— Ну, это твое дло; если такъ нужно, то заходи.

Я и матушка пошли. По дорог зашли въ храмъ, поставили свчу свв. Козьм и Демьяну, матушка помолилась, я разсянно приложился къ икон и мысленно былъ въ училищ, куда черезъ нсколько минутъ попалъ и въ самомъ дл.

Въ узкомъ коридор большого каменнаго зданія, гд помщалась школа, шумли и суетились толпы воспитанниковъ всхъ возрастовъ, сословій и вроисповданій. Пробравшись не безъ труда и толчковъ сквозь пеструю массу мелкаго народа, отцовъ еще существующаго поколнія, мы вошли въ пріемную комнату. Матушка подошла со мною къ директору училища, сидвшему за большимъ письменныхъ столомъ, около котораго съ газетами и книгами въ рукахъ сидли и стояли учителя: въ училищ имъ и счету не было. Директоръ, г. Сарторіусъ, вжливо раскланялся съ матушкою и заговорилъ съ нею по-нмецки; она объясняла, что не говоритъ на этомъ язык; директоръ поспшилъ объясниться по-французски, коверкая каждое слово и выговаривая je, какъ we.

— Вы поступаете въ младшій классъ, — обратился онъ со мн.

Въ эту минуту раздался рзкій, продолжительный звонъ колокольчика. Я вздрогнулъ.

— Теперь пора въ классъ, — сказалъ директоръ.