Гнилые болота

— О, олухи царя небеснаго! А если уроки явятся черезъ четыре мсяца? а какъ они не явятся вовсе? — восклицалъ онъ. — Голубчики думаютъ, что стоитъ имъ выставить на улицу свои смазливыя мордочки, и весь народъ такъ и кинется къ нимъ: «учите, благодтели, нашихъ ребятъ, выгружайте наши кошели!» Держи карманъ шире, чтобъ не просыпалось! Юношей-учителей много, какъ нерзаныхъ собакъ. Лучше, Рудый, я подумаю доставить вамъ средства понадежне. Потерпите маленько, авось не умрете.

Потерплъ, не умеръ.

Въ конц мсяца Носовичъ призвалъ меня къ себ и далъ прочесть письмо одного изъ московскихъ журналистовъ: «Вашего воспитанника, — писалъ тотъ, — я приму съ распростертыми объятіями. Работы всхъ родовъ у меня много и на его долю найдется. Вы пишете, что ему для безбднаго существованія нужно зашибать отъ 30 до 35 рублей въ мсяцъ, не утомляя себя. Это совершенно возможно. Жду его съ нетерпніемъ и очень буду радъ, если онъ въ полномъ смысл вашъ ученикъ».

— Вотъ вамъ, батюшка, врный хлбъ, по крайней мр, на первую пору. Этотъ человкъ не надувало, за это я вамъ ручаюсь. Вы не сомнвайтесь!

Я воскресъ и горячо поблагодарилъ Носовича.

— Ну, а теперь, — сказалъ онъ шутливо:- нужно помылить головы нашимъ чурбанамъ. Они все еще мечтаютъ.

Головомойка вышла уморительная. Носовичъ предложилъ моимъ друзьямъ написать и отдать въ печать сочиненіе на тему: жареные бекасы, летящіе въ ротъ молодыхъ людей пріятной наружности. Вообще много шутовства и балагурства было въ поступкахъ и рчахъ любимаго учителя; повидимому, онъ очень легко смотрлъ на дло жизни и считалъ его пустою и глупою шуткой; но въ сущности, я рдко встрчалъ людей, такъ же трезво и строго глядвшихъ на это дло, какъ онъ. Имя здравый смыслъ, было невозможно не любить и не уважать его.

Такъ ршились мы устроить свою будущность, но у насъ было еще одно близкое дло, о которомъ мы не забыли позаботиться. Намъ хотлось упрочить наше учрежденіе занятій въ младшихъ классахъ. Для этой цли съ начала полугодія мы сблизились съ второклассниками, узнали, которые хотятъ быть нашими преемниками. Нашлось шестеро желающихъ. Мы знали ихъ за хорошихъ учениковъ, подобно намъ развитыхъ Носовичемъ, и потому съ мая мсяца, кром насъ десятерыхъ, съ маленькими школьниками занималось еще шестеро взрослыхъ воспитанниковъ, чтобы пріучиться къ новому для нихъ длу и показать учителямъ-противникамъ свою способность исполнять хорошо дв обязанности. Гро, Саломірскіе и Рейтманы пришли въ ярость; они уже радовались, что предпріятіе окончится съ нашимъ выходомъ изъ школы, теперь эта надежда разрушилась въ прахъ.

— Вы, кажется, считаете себя начальниками-распорядителями школы, — сказалъ намъ Рейтманъ, узнавъ о нашемъ поступк. — Вы распоряжаетесь своими товарищами, какъ подчиненными, назначаете, что они должны длать.

— Мы ими не распоряжаемся, господинъ Рейтманъ, — отвчалъ я за своихъ друзей. — Они сами согласились продолжалъ дло, задуманное директоромъ, и онъ уже благодарилъ ихъ.

Рейтманъ пристально посмотрлъ на меня и потомъ на моихъ друзей; видно было, что въ его голов промелькнула мысль: негодяи, прячутся за директора!

Мы дйствительно прятались за директора, и ужъ эта необходимость прятаться тревожила насъ. «Дло непрочно, — думалось намъ, — директоръ слабъ и уступитъ школьному совту посл нашего удаленія изъ школы». Мы всми силами старались приготовить новыхъ товарищей къ борьб въ томъ дух, въ какомъ мы вели ее сами. Совтовали имъ вести себя безукоризненно, отличаться въ учень, не ссориться съ учителями, приписывать дло выдумк директора, даже льстить ему и, такимъ образомъ, доказывать, что оно хорошо, а не худо. Малйшій дурной поступокъ могъ испортить все, требовалось строго наблюдать за собою. Иначе дйствовать въ этомъ омут было невозможно.

— Плохо, если всегда придется такъ хитрить, — говорилъ Розенкампфъ.

— Чего же тутъ плохо? еще веселе будетъ; сами будемъ честны, честное дло будемъ длать и не оставимъ ни одного уголка, къ которому могли бы придраться подлецы, заставимъ ихъ безъ ссоры плясать подъ нашу дудку, — замтилъ Калининъ. — Ты, Рудушка, будешь особенно ловокъ, а вотъ Воротницынъ, такъ тотъ будетъ больно плохъ въ этомъ дл.

— Мн не нужно будетъ вести эту борьбу, съ наукой хитрить нечего, — отвчалъ Воротницынъ.

— Виноватъ! я и забылъ, что ты на книг женишься, нарожаешь книжонокъ, книги ихъ окрестятъ, книги вырастятъ, книги и похоронятъ.

Мы разсмялись при этой выходк. Воротницынъ, задумчиво улыбаясь, покачалъ головою.

— Можетъ-быть, ты и правъ, — какъ-то невесело процдилъ онъ сквозь зубы…

Однажды Носовичъ пригласилъ насъ къ себ. Мы собрались у него вечеромъ.

— Намъ нужно, господа, о дл поговорить. Не худо бы подумать о будущности нашихъ занятій, — сказалъ хозяинъ.

— Мы уже позаботились объ этомъ. Говорили второклассникамъ, и шестеро изъ нихъ начали заниматься съ дтьми.