Гномы Боландского леса

Очень скоро все эти гномы уснут крепким сном и окажутся совершенно беспомощными. Паровоз «Гордость Боланда», застывший на мосту, ярко окрашенный, с сияющим паровым колпаком, будет принадлежать ему, Шере Бегу. Он сможет водить этот паровоз, когда захочет! Все сокровища шахты достанутся ему, а гномы-рудокопы станут его рабами. Скованные одной цепью, они будут добывать для него золото, а он будет держать их на воде и желудёвых лепёшках до конца их дней, и никогда, никогда, никогда не выпустит их на свободу!

Глаза Шеры Бега сверкали. Он смотрел на гномов, как смотрит на свою жертву змея, и наслаждался каждым мгновением своего триумфа. Гномы один за другим начали уплетать аппетитную похлёбку, и Шера Бег с огромным удовлетворением заметил, что Чихуна отправили разносить стражам причитающиеся тем порции. Стражи, дежурившие на разных постах возле железнодорожных путей, конечно же, не могли оставить свои посты на время обеда, поэтому им приносили еду прямо на дежурство, и это входило в обязанности Чихуна. Никто так и не простил ему побег Шеры Бега.

Предводитель лепреконов никуда не торопился. Действие непробудника проявлялось не сразу.

Опустевшие миски постепенно убирали со столов, но многие гномы просили добавки: сегодняшняя похлёбка казалась им невероятно вкусной.

Представьте себе, с какой радостью Шера Бег смотрел на толстопузого Лупи Лупило, когда тот доел вторую порцию похлёбки и ещё раз попросил добавки.

Лупи Лупило следил за порядком – в частности, за тем, чтобы стражи не покидали свои посты, – и изо всех сил напускал на себя важный вид. Гномихи ужасно его боялись.

Хэл О’Хобб доел похлёбку и откинулся назад, ослабив ремень на поясе.

– Отменный был сегодня суп, госпожа Визелбритчс, – сказал он главной поварихе. – Я никогда в жизни не пробовал ничего вкуснее, клянусь вам, и после такого славного обеда работать совсем не хочется!

Гномиха радостно заулыбалась и вытерла руки о передник.

– Я рада, что вам понравилось, сэр, и спасибо на добром слове.

– И этот привкус, – продолжил Хэл, – он просто замечательный!

– Я думаю, это всё свежая водная мята, сэр, из лесного пруда, и ходить за ней недалеко!

– Ну, что бы это ни было, впредь вы просто обязаны готовить именно так, – сказал Хэл и зевнул. (Непробудник уже начинал действовать.)

Гномов охватила приятная сонливость. Казалось, весь мир утонул в розовом тумане неги, а мысли о работе в тёмной шахте вызывали отвращение.

Стражи на постах вдоль железной дороги тоже почувствовали, что больше не могут стоять на ногах: они всё зевали и зевали, а потом один за другим стали клевать носом.

И только Чихун был бодр. А ещё он был очень зол и голоден. Путь до самого дальнего поста был неблизким, и Чихун хотел поскорее вернуться обратно в столовую, гадая, оставят ли для него порцию похлёбки в большом чугунном котле. Уже не раз случалось так, что к его возвращению котёл был пуст.

В тот самый момент, когда он шагал по шпалам, возвращаясь на шахту, разбойники из шайки Шеры Бега напали на сторожевые посты в полумиле от него.

Одновременно лепреконы внезапно напали на станции «Боландский берег», «Совиный лес» и «Боланд». Столкнувшись с превосходящими силами противника, начальники всех трёх станций вскоре прекратили сопротивление. Коварный план Шеры Бега был разыгран как по нотам.

Как вы помните, у гномов очень острый слух. Когда Чихун спешил на обед, его большие уши всё время шевелились, дабы не пропустить ни единого звука, доносившегося из леса. И вот Чихун вдруг услышал сигнал, заставивший его остановиться. Сигнал прозвучал дважды – резкий, требовательный и ясный гудок сигнального рожка!

Этот гудок был очень коротким, и донёсся он издалека, со стороны Боланда, – сигнал тревоги успел подать храбрый страж, сражавшийся до последнего издыхания и затем свалившийся в реку. Но Чихун услышал этот сигнал так же четко, как если бы это был вой пожарной сирены неподалёку.

Чихун застыл как вкопанный, затаив дыхание. Он оглянулся и увидел, что стражи на посту неподалёку от шахты лежали на земле возле сторожки и крепко спали.

Тогда Чихун внимательно пригляделся к обедавшим гномам, сидевшим вдали под большими буками возле шахты: они тоже пошатывались и падали, словно óсы, надышавшиеся ядовитыми парами возле своего гнезда.

Чихун увидел, как Хэл О’Хобб повалился на стол, а его миска упала и укатилась в траву. Затем он увидел Лобхоба, который схватился за голову и пытался устоять на ногах, но вскоре тоже упал.

Гномы и гномихи пошатывались, словно младенцы, которые учатся ходить. Один за другим они падали в траву и засыпáли, и очень скоро возле шахты не осталось ни одного бодрствующего гнома.

Чихуна охватил ужас. С его соплеменниками случилось что-то неладное, и это было делом рук Шеры Бега – в этом Чихун не сомневался. Чутьё подсказывало ему, что надо поскорее спрятаться и ни в коем случае не подходить к длинным деревянным столам, между которыми лежали его беспомощные собратья. Он резко повернулся и юркнул в заросли папоротника.