Год быка--MMIX

После Преоб­ражения основной темой обу­чения стано­вится уже не толко­вание ветхих про­ро­ков, включая Крестителя, а притчи о будущем Цар­стве Небесном и обстоя­тель­ствах его наступ­ления, то есть о «втором прише­ствии». Однако в тексте 13 главы мы обна­ружим рас­сказ Мастера о его отно­шениях с Маргаритой. Можно, конечно, посчитать, что все предше­ству­ющие парал­лели между дета­лями и поворотами сюжета были чистой случай­ностью, очередной «ошибкой» Автора. Но воз­можно и другое толко­вание, которое подтверждает уже сделан­ный нами на других осно­ваниях вывод: авто­биография Мастера рас­сказывает о сюжете Мистерии «второго прише­ствия».

Напомню, что в 23 главе Автор рас­крывает то­лько одну из двух положенных сюжетных линий – рас­сказывает лишь о судьбе Маргариты. Она олице­творяет ту самую москов­скую «твор­ческую сре­ду», которая то­лько что интересовалась Воландом и его «маги­ческим кристал­лом», но затем охотно пере­ключается на многочис­лен­ных алхимиков и про­чих гостей, созван­ных сатаной на Бал. При этом осталось за кадром, чем занят в это время Воланд. Обяза­те­льное применение к 23 главе «первого клю­ча», то есть парал­лель с 13 главой, также приводит нас к тому же самому автобиографи­ческому рас­сказу Мастера. Эта связка парал­лелей из 23-й, 13-й глав Романа и главами Евангелий, где Иисус учит о времени «второго прише­ствия», вполне разо­блачает тайный умысел Автора. Мы уже отмечали, что концовка рас­сказа Мастера представляет собой реализацию первого плана спасения Иешуа, который сложился у Пилата. Быв­ший подслед­ствен­ный воз­враща­ется в си­льно охладев­ший к нему город, об­на­руживает, что его место уже занято другим, и доброво­льно уходит за пределы города в скорбное изгнание. Здесь парал­лель с событиями Страстной Пятницы доста­точно очевидна.

А вот в концовке 12 главы, в сюжетной линии, описан­ной с позиции столичной публики, эта же парал­лель не столь очевидна. Для местной публики важен лишь конфликт высокопостав­лен­ного ку­ратора над этой сцени­ческой площадкой, с одной стороны, и не менее жаждущим власти «пере­вод­чиком», который взялся истолко­вать и представить учение как фокусы заезжего мага. Совпа­дение ролей в конфликте про­ку­ратора с первосвящен­ником дей­ст­вите­льно налицо. Пилат требует честного истолко­вания вины подслед­ствен­ного, а Каифа рас­пускает слухи о том, что лояльная позиция про­ку­ратора связана с интригами его жены, которая вряд ли пользовалась любовью иудейской публики.

Но где же в концовке 12 главы хотя бы намёк на воз­вращение Воланда на сцену? Такой намёк дей­ст­вите­льно обна­ружива­ется, хотя и неско­лько обескураживает. Дело в том, что Бенгаль­ский в се­редине представ­ления называет Воланда маэстро. А в самом конце тоже появляется маэстро, но не на сцене, а в оркестровой яме, и играет этот оркестр нечто совсем уж непотребное с точки зрения почтен­ной публики. Здесь придётся ещё раз напомнить, что наш Автор – талантливый, нет, гени­а­ль­ный драматург. Он легко заставляет читателя глядеть на ситуацию глазами того или иного героя, и легко подстраива­ется под запросы публики. Поэтому сравнение полуподпо­льной апостоль­ской об­щи­ны с оркестром, игра­ющим куплеты, – это всего лишь оценка истин­ного отно­шения Ершалаима к христианам и к Иисусу. Автор пыта­ется вернуть христиан с небес на грешную землю, раз­веять апо­логети­ческие ил­люзии, которые нево­льно про­ециру­ются на времена, когда христиан­ство ещё не ро­ди­лось, а плод то­лько сформировался в лоне иудейской общины. И кроме этого, трезвая оценка обстоя­тель­ств пер­вого прише­ствия позволит с необ­ходимой долей скептицизма отнестись к вероятным об­стоя­тель­ствам второго.

Главная мысль, которую Автор ил­люстрирует двумя контрастными парал­лелями к сюжету Евангелия, – вывод о том, что все события Страстной Мистерии имели своей целью исключи­те­льно психо­логи­ческое воз­дей­ствие на апостоль­скую общину, а вовсе не ершалаимскую публику и тем более не власть имущих. Иисусу было необ­ходимо превращение иудейской секты в первую, слабую, ветхозаветную по внешним формам, но христианскую по своей глубин­ной сути общину. Этот резу­льтат достигнут в ходе не вполне приличного с точки зрения публики представ­ления, но это главное.

Настоящий выход христиан­ства на истори­ческую сцену займёт ещё многие десятилетия и даже века. Начало этого великого пути Благой Вести за пределы ершалаимской колыбели случится вскоре после Вос­кресения, но не сразу. 14 стадия всегда начина­ется с про­цес­са внутрен­ней мобилизации, ко­гда первонача­льная община сплачива­ется вокруг ново­го центра, авторитетных апостолов Петра и Иоан­на, представляв­ших общину. «Деяния святых апостолов» описывают общение Петра с поклон­никами Вар-равана, которые вроде бы про­явили интерес к про­поведи апостолов, но результатом яви­лось предвари­те­льное заклю­чение их в узилище, грозящее судом Синедриона и гибелью. Согласно канону, апостолов спасает из темницы чудо.