Год Крысы

Тогда незнакомец переменился в лице. С него спала тревога, и вместо нее загорелось волнение. Он улыбнулся так, как никогда люди в жизни не улыбались. Руки сжались в кулаки – я понял, что ничего кроме беды ждать не стоило. Я не успел схватился за ножик в кармане, он уже стоял на коленях у меня в ногах, обхватив за подколенные чашечки.

– Слава Богу! Я вас нашел! – кричал он. – Вы не поверите, как долго я вас искал!

10.

Сказать по правде, я был шокирован. Мы сидели в модном кафе, где обшарпанные стены считались красивыми, а непроизносимые названия блюд – прогрессивными. Посадив меня, словно на допрос, незнакомец удалился, а я думал – не сбежать ли? Как у того получилось уговорить меня пойти с ним? Наверное, цыган, заколдовал. Выглядел помято, но все еще ухожено, особенно в свете модной кафешки. По нему ничего нельзя было сказать, кроме того, что жутко нервничал. Не сильный, но и не слабый. Не злой, но добра не хватало. Туповат, да по речи не сказать так. Колдун? Да нет же, я бы уже отдал ему свои последние монетки и органы, на столе где-нибудь за чертой города. Он вернулся с двумя чашками кофе:

– Дай мне свою, – недоверчиво сказал я.

– Берите хоть обе, – на радостях сказал незнакомец; видно было, как волнуются его руки. – Вы есть хотите?

– Хочу, – признался я.

– А что вы хотите? Сэндвич с курицей? Суп? Чизкейк?

– Все хочу, – нагло заявил я, облокотившись на спинку стула; помирать так помирать сытым.

– Хорошо! Хорошо! – парень вылез изо стола и побежал к официантке, пытаясь составлять слова в предложения. Он отказывался рассказывать, кто он вообще такой. «Давайте в кафе обсудим все!» – бормотал он по пути из парка. Мне было интересно, чем это продолжится. Город я знал, и, если бы отклонились в какой-нибудь двор, я бы сразу дал деру туда, где люди бы не дают в обиду. Или бы вовсе не заметили, как получится. Однако, этот чел реально завел в кафе, посадил за стол и вот – вернулся с кофе! Не галлюцинация.

– Нам все принесут, – незнакомец вернулся. – Вы, конечно, простите, что я на эмоциях, туда-сюда бегаю. Просто мне сложно даже описать, какое это счастье, что я вас нашел.

– Ты вообще кто?

– Я же представился. По пути сюда.

– Я забыл. Не слышал, то есть.

– Меня зовут Федор Распутов, я сотрудник концертного агентства из Москвы.

– Из Москвы? – удивился я.

– Да, – парень покраснел, будто ему стыдно.

– А ты-то что тут забыл?

– Я вот об этом и хотел с вами поговорить.

– Ты реально сюда перся, чтобы со мной поговорить?

– Понимаете, мы пытались как-то до вас дозвониться, но те телефоны, что мы нашли – не работали. Электронная почта тоже.

– Понятно. А как нашли?

– Это было тяжело, но, как видите, справились.

– Не, серьезно, ты как меня нашел?

– Бродил по улицам, спрашивал…

– Ты типа знаешь, где я живу? – во мне забурлила злоба; левый человек, не пойми откуда, шастает по городу в поисках меня; находит, а теперь заявляет, что все ему обо мне известно, пароли и явки.

– Нет-нет, Евгений, смотрите, я тут совсем недавно, около недели. Вот чудом вас нашел и потому несказанно рад.

– А нахера ты летел сюда, если чудом собирался искать?

– Ну, в нашей индустрии творятся чудеса. Фортуна выбрала сторону.

– Юмористы, блин, – подошла официантка и накрыла стол различными вкусностями: дорогими на вид, яркими, готовыми сами прыгнуть в зубы. – Спасибо.

– Пожалуйста, угощайтесь. На чем я остановился? – парень откровенно задумался; на возбуждении тяжело держать мысль. – Ах, да. В общем, мы совместно с одним крупным алкогольным брендом устраиваем фестиваль этой зимой в Москве, как раз после каталического Рождества. И мы хотели бы сделать вам предложение, чтобы вы выступили на нем в качестве главного хедлайнера.

– Я? – суп замер у меня в горле, я закашлял.

– Да.

– Нихуя себе, – кашель отступил, ведь он был приятно удивлен услышанному. – Да ты гонишь. Что за фестиваль?

– Ну, концепция такая, что мы решили отобразить на фестивале самые актуальные течения современной музыки: новую русскую волну, новый поп, хип-хоп и в то же время подчеркнуть преемственность, поставив более известные направления и их представителей. Я не могу сейчас назвать вам полный лайн-ап, но… Если упрощать, то это будет огромное месиво на трех сценах почти одновременно. Аудитория молодая, и мы путем тщательного отбора артистов хотим привить массовой аудитории менее дурной вкус, открыть музыку по-новому. Ожидаем пятнадцать тысяч человек. Москва, дизайн-квартал «Хлебозавод».

– А что там дизайнерского? Всякие магазы?

– Такое название.

– Как это музыку по-новому открыть можно? Что в ней открывать-то?

– Э… – Федя засуетился. – Я не понял вопроса.

– Ну, ты сказал, что вы открываете массам музыку по-новому. А что нового? Фестиваль, как фестиваль. Или там все голые будут выступать или, не знаю… В конце кто-нибудь повесится, никому нельзя будет от страха выбегать из зала, и тысячи будут блевать друг другу в ноги.

– М, нет. Не совсем. Новое заключается в совмещении массовой культуры, простой и тиражной, с различными новыми проявлениями так называемого андерграунда, пока такое понятие существует.

– А я-то вам зачем нужен?