Год Крысы

– Отлично, значит, хоть кто-то честный. Сережа пытался мне объяснить, что они ни при каких обстоятельствах не согласятся, а потом стал пересказывать, как ты отправился их искать; в какой нищете живет этот, Алеев, самый главный у них. И что ты уговорил его – потому что ему нужны деньги.

– Это не так, – отрицал я.

– Ой, брось. Какая еще может быть первопричина, м? Себя не обманывай. Это только деньги. Он что-то сопротивлялся, зубы мне заговаривал…

– Кто?

– Сережа. Такой мед на уши, как мужчины пытаются лгать.

– Это не ложь, ты не поняла….

– Это недостаточно приложенных усилий, – перебила она. – Вместо того чтобы блефовать со мной, вы могли бы блефовать с ними. Ваше усердие против течения шло! У меня ощущение, кстати, что вы саботируете фестиваль, да. С момента встречи не отпускает. Меня начальство уговаривало отказаться от ваших услуг, но – внимание! – я ради тебя и ради спортивного интереса пошла им наперекор. Потому что с такими маргиналами, вроде «Года Крысы», только вам общаться и нужно. Это ваша естественная среда обитания, каких бы важных профессионалов вы ни строили.

– И что дальше?

– А дальше меня Сережа напоил и изнасиловал. По крайней мере, я так планирую сообщить в СМИ.

– Блять, ты серьезно?

– Да. А что, вполне логичная история. Попытался изменить условия контракта, работал харизмой человек, потом напоил, чтобы попроще было, а я сопротивлялась, умоляла его остановиться, – изображала слезы Оксана. – Нормально же звучит?

– Оксана, я не понимаю, – я упал на кровать; всплыло ее коварное лицо на потолке, – как ты за столь маленький промежуток времени успела стать такой мразью?

– Зря ты так меня обзываешь. В чем моя вина? Почему я мразь? Это вы не идете на уступки. Я тебя, блин, люблю, а ты продолжаешь дальше помогать скотине, что решает деловые разногласия спаиванием и недоговариванием.

– Но так и работает же индустрия!

– У вас в России – да, потому что стадия развития – подросток. Вы будто стремитесь себе жизнь изговнять, выбираете самый сложный путь, чтобы вас там максимально износило. Ты и другие. Либо через силу, либо через жопу! Мне не нужно, чтобы вы страдали, шли окольными путями или пытались спасти человечество. Нужно только выполнить свою, блять, работу! Нам много с кем приходится из местных работать – и все лажают! Почему выполнить то, за что получаешь деньги – это достижение? Или повод для гордости? Это то, за что тебе платят. Вам было дано простое поручение, вы его просрали…

– За что ты решила нам отомстить?

– Нет, дебил! – злился Оксана. – Ты меня слушаешь? Моя, в кавычках, месть была лично к Сергею, за то, что он меня за человека не считал, видел во мне только врага. Да и ты, наверное, тоже. Я не враг, а коллега. У нас общая цель. А вы все равно сопротивлялись, изворачивались.

– Оксана, ты же сама понимаешь, то, что нужно вам – это слишком много. Мы не можем заставить группу на такое пойти.

– Федя, мне плевать, что вы не можете. Если вы не можете – уходите, увольняйтесь. Почему я о том, что вы не можете, узнаю от тебя сейчас? Сережа мне врал, оказывается. Ты когда с ними в последний раз общался?

– Почти месяц назад.

– М, круто. Он сказал мне, что вы каждый день связываетесь с ними, согласовываете рейсы. Говорил еще, что это они просто тупят, не отвечают. И кто кому врет, м? Вы становитесь на пути моей выгоды. Моего успеха! Моих перспектив. Моей карьеры! Почему меня будут отчитывать за ваши проебы? Что же вас так несет про принципы говорить, про идеалы, если вы чужого видеть не хотите.

– Я про принципы и слова не сказал.

– Сейчас. До этого только на них и ссылался. Как тебе принцип «профессионализма», м? Он гласит так: на работе ты берешь свои чувства и переживания и прячешь до тех пор, пока работа не будет закончена. За это и платят, Федя. Чтобы ты прилагал усилия. Очевидно же.

– С тобой очень тяжело разговаривать.

– Потому что ты меня не слушаешь. Сейчас – семь пятнадцать или семь двадцать. Не вижу, линзы еще не надела. А ты звонишь мне в такую рань, чтобы поныть о том, какая я несправедливая.

– Ты моего друга обвинила в изнасиловании и домогательствах! – кричал я. – Как мне еще реагировать?

– Замолчать и услышать меня: я ни в какие СМИ продолжение этой истории писать не буду. Взамен вы берете и делаете свою работу. Ох, почему у нас так должны строиться деловые отношения, а? Почему в России я должна заставлять людей работать? Заинтересовывать их в этом. Вы же сами пришли, сами напросились – сами согласились.

– Мы не знали, что придется работать с тобой.

– Потому и переподписали договор, да? – пугающе засмеялась Оксана. – Все, Федя, смирись. Вы продались. Сергей это принял и попытался иначе, как говорится, разрулить. Ты же до сих пор принять это не можешь.

– Ты права, – удивился своему ответу я. – В смысле нет!