Год нашей любви

– Этой пьесе четыреста лет. Она может подождать еще полчаса. А мы можем просто… м-м-м… – Его руки скользнули по моим бедрам и обхватили меня за ягодицы.

Я закрыла книгу, швырнула ее на журнальный столик и повернулась поцеловать его.

– О, да-а-а, – проворковал он, не отрываясь от моих губ.

Его руки стали пробираться мне под футболку.

– Извини, что ввела тебя в заблуждение, – сказала я, остановив его, – но мне пора. У меня запись на стрижку. И у тебя тоже есть дела.

Он тихо зарычал и привлек меня ближе.

– Мне нравятся твои длинные волосы.

– Хартли, – засмеялась я, – мне нужна стрижка. Очень. Так что тебе придется подождать пару часов. После Бала Бомонта я вся твоя.

Он откинулся на спинку дивана и вздохнул:

– Это будут очень долгие часы. А может, ты просто ищешь предлог пропустить бал? Если да, то напрасно.

Я протянула руку, чтобы провести по его подбородку и насладиться ленивой субботней щетиной под моими пальцами.

– Ни за что, – пообещала я. – Чтобы купить платье, мне пришлось ходить по магазинам, а я ненавижу это. Так что будь уверен: я его надену. – Я сползла с его колен, достала костыли и встала.

Он поднялся поцеловать меня на прощанье.

– Ты совершенство, – промурлыкал он. – Сексуальное, ненавидящее магазины совершенство. Думаю, твое платье будет отлично смотреться на полу в моей комнате. – Я засмеялась, а он разгладил мои волосы по плечам. – Мне правда нравится, что они длинные. Я не просто так сказал.

– Мне тоже. Но хлорка сожгла концы, поэтому нужно их подравнять. Увидимся позже? – Я еще раз поцеловала его.

– Лучше поздно, – сказал он, снова садясь на диван, – чем никогда.

– И это правильный настрой! – Я натянула лямки сумки на оба плеча, открыла дверь и вышла в коридор.

Закрыв дверь, я оглянулась. У двери Хартли стоял какой-то мужчина. Он выглядел так, как будто только что постучался, и теперь ждал ответа.

– Простите, – обратилась к нему я, – вы ищете…

Он оглянулся, и у меня перехватило дыхание.

Ибо Хартли был точной копией своего отца.

Мне потребовалась минута, чтобы вновь обрести дар речи. Я была слишком занята, оценивая его рост и волнистость каштановых волос. У него были те же полные губы, что и у Хартли, и тот же безупречный нос. Только глаза оказались другими. У этого человека они были голубыми и совсем не такими теплыми, как у Хартли.

– Вы не знаете, где он? – тихо спросил незнакомец.

Я кивнула, обретая голос:

– Дайте мне секунду. Никуда не уходите.

Когда я открыла дверь в свою комнату и снова вошла, Хартли спросил:

– Уже соскучилась, красотка? – Потом он увидел мое лицо. – Что-то случилось?

Закрыв дверь, я опустилась на диван, шепча:

– В коридоре твой отец.

Его глаза расширились, он явно был потрясен.

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Хартли соскочил с дивана.

– Вот дерьмо. Он там прямо сейчас?

– Ты получил ответ на свое письмо?

Он покачал головой:

– Надо же. То есть это он и есть? – Хартли пожал плечами. – Может, так даже лучше – не надо ничего предварительно обдумывать.

Он шумно выдохнул. Затем осмотрел себя, произведя быструю оценку. На нем были джинсы, футболка «Ред сокс» и ярко-оранжевые кроссовки.

– Ты великолепен, Хартли, – прошептала я. – И пока ты не попросил меня этого не делать, я открою дверь прямо сейчас. Ты можешь поговорить с ним у меня, хорошо?

Хартли оглядел мою комнату так, как будто видел ее в первый раз. Потом снова кивнул. Возможно, как и я, он прикинул и решил, что моя уютная общая комната станет более подходящим местом для встречи, чем его неубранная спальня. Я увидела, как он сделал глубокий вдох. Потом я повернула ручку двери, и Хартли широко распахнул ее для меня. Шепнув ему на ухо: «Я тебя очень люблю», – я повернулась, чтобы выйти, но он схватил меня за руку. Отец моего любимого смотрел прямо на нас, но это не помешало Хартли чмокнуть меня в лоб, прежде чем отпустить.

Я бросила еще один взгляд на человека, который приехал увидеть Хартли. Он с ошарашенным видом уставился на сына, щеки его пылали.

– Почему бы вам не зайти? – донесся до меня голос Хартли, перед тем как я открыла дверь на улицу и покинула Макгеррин.

Хартли

Бесконечно долгую минуту мы оба не говорили ни слова. Он сел на диван Кори, а я принес стул из комнаты Даны и устроился напротив. Я видел его фото в Интернете много раз, но в реальности все оказалось по-другому. Я никогда не думал, что буду дышать тем же воздухом, что и этот человек, поэтому справиться с потрясением было чертовски трудно.

Видимо, для него это тоже было непросто, так что мы молча глазели друг на друга некоторое время.

– Адам… – наконец выдавил он. Потом прокашлялся и продолжил: – Пожалуйста, прости меня. Я знаю, что извиняться до абсурдного поздно, и не надеюсь, что ты поймешь. Но я все равно хочу, чтобы ты меня выслушал.