Год нашей любви

– Это, должно быть, хреново.

Я пожал плечами:

– Да, раньше было. Но теперь все в порядке. И я встретил чудесную девушку.

Я понимал, что, если бы не травма, наши пути с Кори никогда бы не пересеклись и я по-прежнему поддерживал бы совершенно не нужные мне отношения со Стейшей.

А куча моего дерьма все росла бы.

– Мы можем сходить на игру «Рейнджерс» все вместе, – предложил отец.

Я удивился:

– На «Рейнджерс»?

К моему изумлению он рассмеялся:

– А ты за кого болеешь?

– За «Брюинз», конечно. «Рейнджерс» – слабаки.

– Буду знать, – сказал он, и его плечи немного расслабились. – Буду знать.

Кори

Излишне говорить, что два часа в салоне красоты и прочая беготня дались мне нелегко.

Я беспрестанно представляла, каким будет их первый разговор. И я никак не могла разобраться, бесит ли меня, что отец Хартли возник словно из-под земли. Не лучше ли было появиться тайком или не появляться вообще?

День был жарким для апреля, и я вспотела на пути домой. У меня были новые скобы уже почти месяц, и я научилась неплохо управляться с ними. Пришлось признать, что новая технология была отличной. Мне по-прежнему приходилось использовать костыли, но теперь я действительно ходила на своих ногах, а не балансировала на них, как на ходулях. Подниматься по лестницам стало гораздо легче, и я почти не использовала кресло – разве что дома.

Когда я наконец вернулась в свою комнату, то обнаружила на диване записку:

Каллахан – мне так много нужно тебе рассказать. Но я одолжил машину Стейши, чтобы съездить домой поговорить с мамой. Иначе нельзя. Я совершенно точно вернусь к 8 вечера – так что надень то платье.

Люблю тебя, Х.

Неизвестность, конечно, меня убивала. Но следовало сохранять терпение. Я написала ему:

Веди аккуратно, НЕ РАЗГОНЯЙСЯ.

Люблю тебя. К.

Затем я отправилась ужинать с Даной и Дэниелом. Оба были в приподнятом настроении из-за того, что шли на бал вместе. Дэниел набирался храбрости пригласить Дану всего-навсего два месяца. Теперь они встречались уже две недели, и я всерьез рассчитывала увидеть Дэниела, совершающего Прогулку Позора по нашей комнате завтра утром. Я даже копила к завтрашнему бранчу скользкие шуточки.

Но сегодня я была настолько растеряна, что с трудом могла слушать их разговор.

– Все в порядке, Кори? – спросила меня Дана, когда я в третий раз не ответила на простейший вопрос.

– А? Да, да. Все отлично.

– А где Хартли? – поинтересовалась она. – Вы ведь не поругались, нет?

Я покачала головой.

– Он поехал встретиться с мамой на пару часов. Ему… нужно уладить семейные дела сегодня. Обещал вернуться к балу.

Дана посмотрела на часы.

– Пора идти собираться. Я могу накрасить тебе ногти под цвет платья.

Я поморщилась:

– Лишняя возня.

– Сегодня ты не спортсменка, Кори. Сегодня ты девушка, которую пригласили на бал.

– Как скажешь, – вздохнула я.

Если честно, мне было все равно, кто я, лишь бы мой спортсмен вернулся ко мне целым и невредимым.

– Ты не собираешься рассказывать мне, что случилось с Хартли, да? – не отставала Дана.

Я не могла ее видеть, но чувствовала ее дыхание у меня на лице, пока она наносила тени на мои веки.

– Прости, – сказала я. – Это не мой секрет. Но никто не болеет и не умер, клянусь. Это просто семейная драма.

– Что ж, неплохо, – сказала она, и я не была уверена, о чем именно она говорит – о Хартли или о моем макияже. – Открой глаза и посмотри.

Я послушалась. Дана отошла в сторону, а мне вдруг показалось, что из зеркала на меня смотрит незнакомка. Я никогда не увлекалась макияжем, а после аварии и вовсе перестала краситься. Но девушка – нет, женщина – в зеркале была намного более притягательной и стильной, чем та, которую я привыкла в нем видеть. Дана обещала не увлекаться и сдержала слово. Благодаря ее искусству черты моего лица как будто стали четче, а золотисто-коричневый цвет теней выгодно подчеркивал цвет моих волос, которые все еще были блестящими и подкрученными на концах после похода в салон.

Но больше всего мне нравилось платье. Ясное дело, его выбрала Дана, но тут она превзошла саму себя. Платье было красным и длинным (Дана называла его «макси», что бы это ни значило), а фасон – удивительно простым – топ на тонких бретельках плавно расширяся книзу, закручиваясь в шелковый водоворот у моих ступней. Свободно струящаяся ткань закрывала мои скобы, возвращая мне изящные формы – подобного я не видела в зеркале уже год.

– Вау, – сказала Дана. – Хартли просто упадет. Если, конечно, появится.