Годы. Мили. Судьбы

В октябре 1940 года партийная организация лодки Л-11 приняла меня в члены Всесоюзной коммунистической партии большевиков ВКП(б). Рекомендации дали: комиссар Н. М. Журов, минер М. Иванов и комсомольская организация, секретарем которой я состоял. Партбилет вручили в политотделе Камчатской военно-морской базы. Перед приемом в партию запрашивали в Бологом сведения о моей благонадежности. Ответ о моем социальном происхождении пришел из Бологовского райкома ВКП(б) по телеграфу в течение суток.

Офицеры на службе и вне службы основное время проводили в каютах. Это стирало грани между служебным и неслужебным временем. Появлялось равнодушие к службе, отупение и безразличие. Поэтому семейные офицеры относились к служебным обязанностям, как правило, лучше. Выходы в город по делам были редки из-за сложностей с транспортом. Катер один, автомобильная дорога еще строилась. Просьба у начальника штаба дать катер сходить в город расценивалась, как ненужная прихоть. В середине ноября наступила зима, в бухте Раковая появился лед. Плавбаза «Саратов» и подводные лодки перешли к мысу Сигнальный, в центр города, и пришвартовались к причалу, построенному для гидросамолетов «Дорнье» Do-22, совершавших в летнее время регулярные рейсы между Хабаровском и Петропавловском. Немецкий самолет «Дорнье» Do-22 – одномоторный, цельнометаллический высокоплан. Начиная с июля 1938 года, выпущено 28 серийных машин, все в гидроварианте.

Поплавковый самолет «Дорнье» Do-22

Стало повеселее. Клуб связи, почта, гидрография, ресторан «Полярная Звезда» и театр находились в 500–600 метрах от места стоянки. Почтовое сообщение с материком было регулярным. Письма с Камчатки до Владивостока доставлялись рейсовым теплоходом, далее поездом. В одну сторону письмо шло около месяца. Действовала телеграфная линия – до Хабаровска по радио на длинных волнах, далее по проводам. Время прохождения телеграммы до центральных областей составляло около 12 часов. Недалеко от ворот порта в клубе связи 3 раза в неделю организовывали танцы под патефон. Женский состав был разношерстным: продавщицы, служащие разных учреждений, студентки медицинского техникума – все, кому некуда было деться в зимние вечера. Далеко не лучшие представительницы женского пола страны искали здесь свое счастье. В городе имелся небольшой драматический театр на 250 зрителей. Неплохая труппа представляла в репертуаре классические и современные пьесы. До сих пор помню, какое сильное впечатление произвел на меня спектакль «Васса Железнова». Ресторан «Полярная Звезда» размещался южнее универмага, где теперь здание обкома КПСС. Заходили туда редко. Действовало то же правило, что во Владивостоке: «Военных не пускать!». Да и какое удовольствие от ужина, если тебе в рот смотрит патруль.

Много ходили на лыжах. Снег зимой выпадал глубокий – 2–3 метра. Выравнивались все ямки и кочки. Пни и кустарник скрывались под снегом, к весне на поверхности оставались только верхушки берез. Иди, куда хочешь. В часы физической подготовки в рабочее время сдавали спортивные нормативы. В выходные устраивали соревнования. Старт и финиш обычно были в черте города, а дальше бежали на лыжах в зависимости от дистанции. В одном из походов отморозил уши. На трассе в долине реки Халахтырки, в километрах 15 от города, началась пурга. Одет был легко – свитерок и берет. Пока добирался обратно, начался снегопад при сильном встречном ветре. Уши затвердели и начали звенеть, как льдинки. Настоящих лыжных креплений у нас не было. В мастерской «Саратова» создали свою конструкцию – «крепление намертво». К лыжам крепили скобы, как у современных креплений, а к подошве ялового ботинка приклепывали планки с отверстиями. За зиму 1940–1941 года я износил 2 пары лыж.

Много читал. Ознакомился с историей открытия и освоения Камчатки русскими первопроходцами. Художественной литературы в библиотеке базы было достаточно. Центральные газеты с подробностями военных действий в Западной Европе приходили с большими задержками.

В апреле 1940 года Германия захватила Данию и Норвегию, а в мае Голландию и Бельгию. Английский экспедиционный корпус эвакуировался из Франции в Англию, оставив все вооружение в Дюнкерке. 22 июня 1940 года капитулировала Франция. Все это как будто нас не касалось. Не торопясь, мирно несли службу на Дальневосточных рубежах. После окончания училища нам говорили, что посылают на передовые рубежи обороны, а оказались в тылах. Прибывший в середине зимы лектор ЦК ВКП(б) закончил лекцию о международном положении фразой: «Пусть Германия и Великобритания воюют, а мы посмотрим».

Так спокойно заканчивалась зима 1940 года.

Подводники Л-11 на лыжной прогулке, Петропавловск-Камчатский. 1940 г.