Годы. Мили. Судьбы

В конце мая из бухт Раковая и Тарья ветром выгнало лед. Наша стоянка у мыса Сигнального закончилась, а с ней завершились городские развлечения. На двое суток мы вышли в океан в штурманский поход для ознакомления командного состава с восточным побережьем Камчатки. Участвовали штурманы и минеры всех лодок дивизиона. Командовал походом наш командир В. Твердохлебов. Штурманской практикой руководил дивизионный штурман А. Колгин. Прошли сначала на север до мыса Жупанова, затем повернули на юг до бухты Вилючинская. По возвращении пришвартовались к борту плавбазы «Саратов». Она стояла у северного берега бухты Тарья (по-французски «кладбище»). В глубине бухты в 1854 году было кладбище французских моряков. Теперь она называется бухта Крашенинникова. Нос плавбазы удерживали два якоря, а с кормы были заведены швартовые, которые закрепили за самые толстые березы. Никаких приспособлений для швартовки корабля к берегу, источников питания, воды и электроэнергии не было. Емкости с дизельным топливом находились на мысе Артишок на противоположном (северном) берегу полуострова, образующего бухту. Подход к топливному складу находился со стороны залива. В начале июня пришлось пережить тревожную ночь. Я заступил дежурным по дивизиону. Отцы-командиры ушли на катере в город «проветриваться». Перед рассветом ветер усилился. Плавбаза, имея большую парусность, с тремя пришвартованными к ней в прямую линию лодками, под действием ветра начала натягивать якорные цепи и швартовы. Якорные цепи звенели от натяжения, а камчатские березки пригнулись к земле. Что делать? Инструкции не предусматривали подобную ситуацию. Связи с командирами не было, да и возвратиться в такую погоду они не могли. Поднимать ди-визион по тревоге опасно, не дай Бог станет известно начальству, и тогда командирам не поздоровится. Решил ждать, что будет. С тревогой смотрел на корни берез и ждал – устоят ли при ухудшении погоды? Удержат плавбазу или нет? Устояли! Часа через 2 ветер начал стихать.

Получил из дома письмо. Родные сообщали, что братьев Михаила и Ивана в марте призвали в армию на 3 месяца для переподготовки. Ничего необычного в этом не было. На переподготовку призывали и раньше. Но четверо из пяти братьев находились в Красной армии – это для матери было тяжеловато.

Между 5 и 10 июня 1941 года старпома В. Головко и меня отпустили в отпуск во Владивосток. Мы отправились в Приморский край на пароходе «Север». Он был той же серии и возраста, что и плавбаза «Саратов». Разместились в одной каюте. Погода относительно спокойная. Стоял туман, поэтому берегов Четвертого Курильского залива, через который вошли в Охотское море, увидеть не удалось. Далее следовали через пролив Лаперуза. Приметные места, проливы и берега, принадлежавшие Японии, на всякий случай зарисовал, авось пригодится.

Владивосток встретил нас солнечной погодой. За год многое изменилось в лучшую сторону. В ресторанах и кафе можно было спокойно поесть, в магазинах появились ходовые товары по коммерческим ценам, выше государственных в 2–3 раза. В первую очередь заказал штатский костюм из серого трико, который мне сшили за 2 дня. Купил рубашки, галстук и обувь. Отпала необходимость ходить в военной тужурке с замененными пуговицами. Дышать стало легче, хотя комендатура в городе свирепствовала по-прежнему. Купил фотоаппарат «ФЭД», который верно служил мне в течение 47 лет. Танцплощадка в ДКАФе работала каждый вечер на полную мощь. Нанес несколько визитов знакомым и однокурсникам, везде встречали приветливо. Последующий месяц отпуска виделся безоблачным.

В воскресенье 22 июня меня пригласил в гости Петр Синецкий. Он жил все там же, в коммунальной квартире в бухте Улисс. В их семье было прибавление, 13 октября 1939 года Валя родила сына Анатолия. Отмечали встречу традиционным способом – за столом. В 19 часов по местному времени, вместо последних новостей от имени Совета народных комиссаров с обращением к народу выступил В. М. Молотов: «Граждане и гражданки Советского Союза! Сегодня утром германские войска вероломно перешли границы Советского Союза…» Обращение заканчивалось словами: «Враг будет разбит, победа будет за нами!» Началась война.

Г. К. Васильев (слева), бухта Тарья, Камчатка. 1940 г.

По гарнизону объявили тревогу. Матросы и офицеры побежали на корабли и в воинские части. Жены и дети провожали мужей и отцов у подъездов домов. Синецкий отправился в штаб, а я поплелся в город. На улицах было спокойно. Гражданские лица не знали, что нужно делать, как поступать. Мобилизацию по Дальнему Востоку не объявляли, только запоздалые военные спешили к местам службы.