Годы в Белом доме. Том 2

Смысловой контекст, как, впрочем, и содержание встречи в верхах превратили ее в главный успех для американской политики. Тот факт, что мы хорошо осадили Ханой и все-таки завершили важные переговоры с Москвой (через три месяца после эффектного представления в Пекине), повлек за собой перспективу более обнадеживающего будущего и позволил увидеть Вьетнам в развитии. Обе встречи на высшем уровне помогли нам завершить изоляцию Ханоя, заинтересовав Москву и Пекин отношениями с нами. Что было уж совершенно необычным и новым, так это то, что мы были свободны в течение большей части года от внутренних пертурбаций, которые до сего времени Ханой всегда умел использовать. Это вкупе с военным поражением северовьетнамского наступления привело к прорыву на мирных переговорах в течение нескольких месяцев. Встреча в верхах была в той же степени значимой для развития событий на Ближнем Востоке. Как я покажу дальше, она обозначила поворотный пункт, с какого умеренные арабские лидеры начали движение к Вашингтону. Это был шаг в движении, которое полтора года спустя стало свидетелем того, как бывшие противники пошли по тернистому пути к миру под американской эгидой.

Но главным достижением стали наметки общих принципов, на основе которых должно было строиться сосуществование между демократиями и советской системой. Договор по ОСВ воплотил в жизнь наше убеждение в том, что безудержная гонка ядерных вооружений не входит в интересы ни одной страны и не усиливает безопасность ни одной страны. «Основные принципы» дали, по крайней мере, словесное выражение необходимости ответственного политического поведения. Два элемента подкрепляли друг друга; они символизировали нашу убежденность в том, что ослабление напряженности не может основываться исключительно на контроле над вооружениями; окончательной проверкой на прочность стало бы сдержанное международное поведение. И тут двусторонние соглашения, подписываемые ежедневно в Москве, – об окружающей среде, космическом пространстве, техническом сотрудничестве, предотвращении инцидентов на морях, о создании экономической комиссии, – могли бы со временем установить кровную заинтересованность в мире. Это, несомненно, будет долгая дорога, и все-таки это было отражением настоятельной необходимости мира в ядерный век.

Мы были участниками сложного предприятия: быть приверженцами мира без того, чтобы устремление к миру превратилось в форму морального разоружения, без отказа от других ценностей; быть готовыми отстаивать свободу, давая при этом понять, что ничем не сдерживаемая враждебность может подвергнуть риску все, включая свободу, в результате ядерного холокоста. Только руководитель, твердо убежденный в своих полномочиях, обеспечивший себе поддержку со стороны общественности, мог пройти по такому туго натянутому канату, как по краю пропасти, – не склонный ни к сентиментальности при отождествлении сосуществования с хорошими личными отношениями, ни к бесшабашному позерству ради самого позерства. Имело бы все это необходимую поддержку со стороны общественности в администрации, возглавляемой Никсоном, мы никогда не узнаем. Я считал ценным преимуществом Никсона его несентиментальное отношение к международным делам. В любом случае, Уотергейт не дал в полной мере раскрыть все имевшиеся у нас результаты в их развитии, и не только в развитии американо-советских отношений, но и в более общем плане в развитии новой структуры международных отношений.

Насколько мы можем судить, задача Америки будет заключаться в том, чтобы воссоздать и сохранять два столпа нашей политики в отношении Советского Союза, которые мы начали строить в Москве: желание выступить против советского экспансионизма и одновременная готовность наметить будущее сотрудничество. Достижение более мирного мира будет невозможно, если мы слишком уклонимся в одном из этих направлений. Когда примирение превращается в самоцель, безжалостная советская политика может превратить ее, как это периодически случается, в инструмент для шантажа и прикрытия односторонних выгод. Когда более обнадеживающий американо-советский диалог прекращается в результате наших действий, приходится платить цену в виде отсутствия внутренней поддержки и сплоченности среди союзников. Успешная политика нуждается в обоих элементах: стимулах для советской сдержанности (таких как экономические связи) и в санкциях за авантюризм (таких как твердое противодействие со стороны США, включая военную помощь друзьям, оказание сопротивления советскому или кубинскому или радикальному давлению).