Годы в Белом доме. Том 2

Все это промелькнуло совершенно невнятно во время визита Хэйга, как первые отзвуки отдаленной бури. 3 июля Хэйг, зачитывая тезисы для переговоров, подготовленные мной и Уинстоном Лордом, проинформировал Нгуен Ван Тхиеу о вьетнамских дискуссиях на московской встрече на высшем уровне и во время моей поездки в Пекин. Он охарактеризовал наши новые предложения – о прекращении огня, возвращении военнопленных, выводе войск в течение четырех месяцев и отставке Тхиеу за два месяца до новых президентских выборов. Единственным отличием от прежних предложений был более ранний срок, предусмотренный для отставки Тхиеу, что Никсон почти что пообещал Брежневу. Хэйг так объяснил нашу стратегию: «США пытаются сочетать жесткие меры, предпринимаемые на военном фронте, с демонстрацией разумности на переговорном фронте». Он поднял перед Тхиеу волновавший меня вопрос о возможности того, что Ханой мог бы рассматривать более мягкий подход в ближайшем будущем, «исходя из предположений, что президент Никсон выиграет на выборах в ноябре и что с ним будет легче иметь дело до выборов, чем после его переизбрания».

Ответ Тхиеу показал, что он не вполне был на одной волне с нами. Он открыто это не демонстрировал потому, что, по его мнению, руководители в Ханое не ощущали необходимости идти на переговоры, что предсказывал Хэйг. Они, по его утверждениям, не пойдут на урегулирование до тех пор, пока не получат коалиционное правительство. Постоянное прекращение огня будет гарантировать их поражение, потому что они никогда не смогут начать войну снова, – положение, которое Тхиеу забыл, когда Ханой принял именно такое прекращение огня три месяца спустя. Похоже, Тхиеу был обеспокоен тем, что наша бюрократия может настаивать на временном прекращении огня в избирательный период; это, по его утверждениям, следует отвергнуть. Он выступал против неконтролируемого прекращения огня любого рода; мы не уловили подтекст, – совершенно новый, – состоявший в том, что Тхиеу рассматривал прекращение огня без отхода с занятых позиций неконтролируемым. Он исподволь отвергал то, что мы предлагали с его согласия начиная с 7 октября 1970 года и что президент вновь подтвердил не далее как 8 мая. (Разумеется, сенат вскоре поставит на голосование вопрос о полном американском уходе в ответ на возвращение военнопленных без какого-либо вообще прекращения огня.) Нгуен Ван Тхиеу не испытывал никаких проблем с предложением о его отставке за два месяца до новых выборов в Южном Вьетнаме; он был готов уйти даже за четыре месяца, если бы это помогло переговорам. Казалось, он был заодно со своими братьями в Ханое в убежденности в том, что, в конце концов, выиграет тот, кто контролирует избирательный механизм.

Хэйг пообещал довести эти мысли до Вашингтона. В заключение он вновь заверил Тхиеу в том, что «ни при каких обстоятельствах Соединенные Штаты не придут за переговорным столом к решению, умалившему успехи, достигнутые на поле боя, и предоставившему Ханою преимущества, которые он не смог бы получить путем военных действий». Нгуен Ван Тхиеу передал самый горячий привет Никсону и мне, наверное, не осознавая, что финальное «заверение» было предвестником прекращения огня при сохранении занятых позиций, которое Тхиеу только что отверг, поскольку его следствием было то, что мы могли не пытаться добиваться каких-либо преимуществ, помимо военной ситуации на поле боя. Хэйг только что принял участие в поднятии занавеса одной из самых жгучих драм в поисках окончания войны во Вьетнаме.

Когда я отправился в Париж 19 июля, разногласия между главными игроками с нашей стороны заключались в кое-каких нюансах, в намеках, полное значение которых мы тогда еще не совсем понимали. По крайней мере, в июле Никсон согласился на переговоры, преимущественно по той причине, что они привели в замешательство наших противников. Нгуен Ван Тхиеу полагал, что отказ от коалиционного правительства предлагал безопасную зону от переговорных рисков, и от неопределенности в деле защиты Южного Вьетнама уже без нас. И я не думал, что любой прорыв в деле выхода из тупика, – на который я рассчитывал, – произойдет ранее второй половины сентября. Таким образом, мы все могли сплотиться вокруг переговорной стратегии, по существу занимавшей устойчивые позиции и стремившейся заполучить любые уступки, которые мог бы предложить Ханой в своем стремлении сузить пропасть перед тем, как предпринять окончательное решение.