Годы в Белом доме. Том 2

А этого, как выяснилось, он совсем не хотел делать. 1 августа Ле Дык Тхо продолжил отступление, которое он начал 19 июля. Я представил наш новый «план», но Ле Дык Тхо понял, что он содержит в основном косметические корректировки. На этот раз его обвинения в том, что я не предлагаю «ничего нового», были справедливыми. После того как прошло почти три часа, вначале в перебранке, а потом с применением уже проверенного способа и по старой модели, Ле Дык Тхо попросил сделать перерыв. Он продолжался один час с четвертью, самый длинный перерыв за всю историю наших переговоров. После перерыва наступила интересная перемена в атмосфере, первым замеченная Питером Родманом, который, будучи записывающим на переговорах, больше всех нуждался в подкреплении. Во время предыдущих встреч северные вьетнамцы выкладывали свои скромные закуски, состоявшие из вьетнамских весенних блинчиков (ча джо) и прохладительных напитков. На встрече 1 августа были выставлены фрукты, печенье и большое разнообразие легких закусок, что заставило Родмана сделать запись для потомков о том, что «закуски были более обильными, а ча джо как-то потолще, чем во время прошлых встреч», – свидетельство как знаменитого аппетита Родмана, так и гадания на кофейной гуще, которым мы только и занимались в течение четырех лет удручающих переговоров. (14 августа появилось вино и рисовые лепешки.)

После перерыва «Душка» прочитал мне небольшую лекцию о минировании и бомбардировках. Когда я проявил нетерпение, он наконец-то перешел к делу. У него был полный набор новых северовьетнамских предложений.

За два с половиной года Ханой мучил нас конечным сроком безоговорочного ухода. От нас требовалось взять на себя обязательство и соблюдать график вывода войск, которого тогда следовало придерживаться, независимо от того, что еще могло произойти на переговорах. Было бы прекращение огня с нашими войсками в то время, как бои продолжались бы в Южном Вьетнаме. Мы в ответ согласились с графиком вывода, в зависимости от других условий, фактически с общим прекращением огня во всем Индокитае. Одностороннее, действительно наглое, каким фактически было это предложение Ханоя, оно набирало обороты в Соединенных Штатах. Несколько резолюций сената опирались на него; позиция Макговерна строилась на нем. И теперь Ле Дык Тхо снимал это предложение. Он был готов к урегулированию за меньшее, чем предлагал кандидат от оппозиции, – совершенно четкий признак того, как именно трактовал Ханой предстоящие выборы. Ле Дык Тхо согласился с тем, что, какой ни был бы согласован график, его не будут реализовывать до тех пор, пока не будут улажены все вопросы. Безоговорочный конечный срок, который стал причиной наших внутренних дебатов, скоропостижно скончался.

Ле Дык Тхо начал также корректировать свои политические требования. Он по-прежнему настаивал на коалиционном правительстве, но сделал две уступки. Ханой до сего времени требовал временное коалиционное правительство, в котором коммунисты назначали одну треть членов и имели бы вето по назначениям остальных двух третей. Предполагалось, что такое безоружное правительство затем стало бы вести переговоры с полностью вооруженным коммунистическим теневым правительством по определенным решениям. Ле Дык Тхо теперь предлагал создать трехстороннее коалиционное правительство, по сути уже окончательно сформированное; оно не будет включаться в дополнительные переговоры с коммунистами. Отражая охватившее Ханой ощущение срочности, Ле Дык Тхо отказался в дополнение и от вето по поводу состава некоммунистических сегментов предложенной им структуры. В трехсторонней коалиции коммунисты и Сайгон назначали бы свою треть состава, а также одну треть якобы «нейтральных» представителей. Другими словами, трехсторонняя коалиция превращалась в раскол 50 на 50 – при этом Сайгон получал право вето – а не полную власть. Мы выступали против любого вида коалиционного правительства, но были уверены, что это не последнее проявление гибкости Ханоя.

Как только Ле Дык Тхо начал делать уступки, то проявил такую же изобретательность, какой была его несносность, когда он чинил всяческие препоны. Следующим шагом он внес предложение процедурного характера по ускорению переговоров, настолько полное, что оно потребовало бы ученую степень по метафизике, чтобы понять ошеломительную серию форумов, которые он нам предлагал провести. Сайгон и южновьетнамские коммунисты провели бы переговоры по политическим вопросам; три вьетнамские стороны обсудили бы темы, касающиеся всего Вьетнама; все четыре стороны (включая Соединенные Штаты) обсудили бы вопросы, касающиеся прекращения огня. Для нас важной отличительной чертой этого вылившегося как из рога изобилия процедурного потока стало то, что в каждом из этих форумов существующее южновьетнамское правительство, включая Нгуен Ван Тхиеу, могло принимать участие на равных. Ханой со всей очевидностью полностью отходил от своей старой позиции, согласно которой Тхиеу должен был уйти в отставку до того, как что-либо произойдет.