Годы в Белом доме. Том 2

Каждый американский план с того времени рекомендовал создание избирательной комиссии, в которой были бы представлены коммунисты вместе со всеми остальными политическими силами, другими словами, какую-то форму трехсторонней формулы. Моя нынешняя идея заключалась в том, чтобы покончить с планом коалиционного правительства, переименовав избирательную комиссию в комитет национального примирения без перемены его функций. И я предложил прописать его состав в теории как трехсторонний (коммунистическая формулировка, которая только подразумевается в наших предыдущих инициативах). Однако каждая сторона назначала бы половину третьего сегмента – то есть раздел 50 на 50, предложенный Ле Дык Тхо. Переименованная избирательная комиссия принимала бы решения на основе принципа единогласия. Таким образом, Сайгон получал двойное вето: по составу комитета и по его функционированию. Мне никогда не приходило в голову, что Нгуен Ван Тхиеу может выступить против формулы, которая представляла собой только слабую имитацию совместного органа и сводила избирательную комиссию к ничего не значащему органу. Для того чтобы подчеркнуть, что комитет не имеет иных функций, кроме наблюдения за выборами, еще одно условие в нашем новом плане позволяло коммунистам принимать участие в правительстве, которое появилось бы после выборов, но только пропорционально набранным голосам. По нашим оценкам, это могло бы дать коммунистам два из 20 мест. Я так объяснил ситуацию Нгуен Ван Тхиеу: «В нашей стране политические оппоненты приглашены в кабинет министров не для оказания влияния, а для его лишения». Этот конкретный аргумент был понятен Нгуен Ван Тхиеу.

Я был довольно горд этим планом. Я считал, что он ставил точку раз и навсегда в отношении идеи коалиционного правительства, оставляя при этом нам удобную оборонительную позицию дома, если Ханой наше предложение отвергнет. Как постепенно сделалось очевидным, Нгуен Ван Тхиеу не разделял высокое мнение относительно моих способностей в подготовке документов.

В этом сейчас проявились новые важные черты Нгуен Ван Тхиеу. До этого он никогда не сталкивался ни с одним американским предложением, которое, по его мнению, имело бы шанс быть принятым Ханоем. Раньше он соглашался с нами, чтобы претендовать на дальнейшую поддержку. Но с приближением серьезных переговоров его взгляды и наши стали все больше расходиться. Планы, которые только делали наши прежние предложения более приемлемыми, он теперь расценивал как главное отступление. То, что мы рассматривали как тактическое маневрирование, он превращал в противоречия. Он выискивал оправдание задним числом, чтобы отменить и исправить записанное на переговорах за последние три года.

Мы не сразу поняли, что конкретно происходит. Мы все еще считали, что действуем в тандеме с Нгуен Ван Тхиеу, и поэтому относили его сдержанность на счет трудности выработки документов и недальновидности его советников. Мы готовились проявлять терпение в поисках решения. А Нгуен Ван Тхиеу смущал нас и дальше, применяя тактику уклонения, столь характерную в отношении иностранцев: он никогда фактически не делал проблемы из ничего, а просто стремился дожать нас тем, что был вот-вот готов согласиться на договоренность, но так и не шел на нее. Мне следовало бы вспомнить методы Ле Дык Тхо. Нгуен Ван Тхиеу не выдвигал сразу никаких возражений по поводу моего изложения вопросов. Следуя шаблону, с которым мы должны были быть очень хорошо знакомы, он выслушал нас с кажущейся симпатией, задавал кучу глубокомысленных вопросов, предлагал корректировки, обсуждал детали претворения в жизнь. Он сказал, что согласен со мной в том, что перспективы переговоров не очень блестящи. Выразил сомнение по поводу того, что Ханой предложит прекращение огня. Оно работало однозначно только в нашу пользу, как сказал он. Оно стало бы «подарком» президенту Никсону и психологической неудачей для коммунистов, поскольку они сложат свое оружие без какого-то политического достижения (доводы, которые он яростно будет отвергать пять недель спустя). Я согласился с тем, что Ханой, вероятно, не откажется от политических требований, но напомнил, что мы фактически привержены своим публичным предложениям: «Если они вернутся, – не хочу вводить вас в заблуждение, – и скажут, что должно быть прекращение огня, мы должны принять его».

Нгуен Ван Тхиеу вручил мне меморандум из восьми пунктов с критикой предложения Ле Дык Тхо от 1 августа. Он был разработан в мельчайших подробностях Нгуен Пху Дыком. После беглого просмотра меморандума я сказал с иронией в голосе, что остался под неизбежным впечатлением, что Сайгон не принимает ни одну деталь ханойского предложения, но, значит, и мы тоже не станем. В конце беседы я отметил вновь – в третий раз, – что, если Ханой примет наше предложение от 8 мая, у нас не будет иного выбора, кроме согласия.