Годы в Белом доме. Том 2

В любом случае Ле Дык Тхо был на шаг впереди нас, когда мы встретились 11 декабря. Он не хотел никакого соглашения, по крайней мере, во время этого раунда переговоров. Возможность, что мы можем уступить, явно тоже приходила ему в голову; поэтому он действовал решительно, чтобы избежать неловких ситуаций в тот момент, когда оставался только один вопрос, по которому мы должны были бы уступить. Он действовал быстро, чтобы устранить эту опасность. Он отклонил церемонию подписания, которую мы полагали решенной. (Это было сложное мероприятие, в соответствии с которым Сайгон мог подписывать без признания коммунистического временного революционного правительства.) Далее, через двое суток после того как он уступил по вопросу об американских гражданских технических специалистах, оказывающих содействие южновьетнамским вооруженным силам, он настоял на том, что это касалось только открытого текста соглашения, чтобы не ставить нас в неловкое положение. Теперь он просил нашего согласия на письменное секретное понимание, что наши технические специалисты должны быть выведены. Он также, к сожалению, не был пока готов обсуждать ни один из протоколов. А инструкции ему по вопросу о демилитаризованной зоне не поступят ранее следующего дня. Ле Дык Тхо, короче, дал ясно понять, что не пойдет на урегулирование в тот день, вряд ли оно будет (с учетом неурегулированных вопросов) достигнуто и на следующий день. Это поведение само по себе вызывало раздражение. Вдвойне оскорбительной была задержка с заключением соглашения еще и потому, что северные вьетнамцы знали, что в течение последних двух суток вице-президент готовился покинуть Вашингтон, чтобы навязать соглашение, по которому велись переговоры, упорствующему союзнику. Через Хэйга я доложил президенту следующее:

«Не исключено, что мы сможем завершить работу над соглашением завтра, но ничто в их поведении не предполагает какой-то спешки и многое в их манере предполагает высокомерную наглость…

Очевидно, что соглашение можно было легко заключить в любой день начиная с прошлого вторника. Ханой, должно быть, пришел к выводу, что обыграл нас, поэтому мы не осмелимся продолжить войну из-за возникших ожиданий у нас в стране и за рубежом. Они, видимо, посчитали, что Сайгон и мы безнадежно разошлись и что приближающееся Рождество не позволит нам возобновить бомбардировки севера. Если это так, то мы столкнемся с решением огромного масштаба. Я полагаю, что полный крах с нашей стороны сделает соглашение неосуществимым. Президент также должен понимать, что соглашение в данный момент и при таких обстоятельствах, которые привели бы к краху Южного Вьетнама, имело бы серьезные последствия с точки зрения его исторического места позднее».

Все декабрьские встречи теперь чередовались между выбранным коммунистами местом встречи в Жиф-сюр-Иветт (дом Леже) и элегантными апартаментами в городском коттедже одного американского бизнесмена в Нейи. Ежедневно мы спешили к соответствующему месту в головокружительной гонке с эскортом героической французской полиции. Деревянные трибуны были сооружены в обоих местах, и с них собравшиеся журналисты могли наблюдать членов делегаций, вышагивающих во время перерывов. Как ни странно, но чем мрачнее была ситуация внутри, тем сердечнее была манера поведения северных вьетнамцев во время встреч и прощаний за порогом домов. Нет сомнения в том, что они хотели произвести достаточно хорошее впечатление, что идет продвижение, чтобы не допустить и мысли о военной эскалации с нашей стороны. Помня об указаниях в мой адрес о том, что не следует демонстрировать какие-либо признаки неизбежного разрыва, я временами беседовал с Ле Дык Тхо по-дружески так, чтобы это могли видеть фотографы, – чем вызвал очередные упреки от Холдемана.