Гоголь и географическое воображение романтизма

Дело текущей Истории рода человеческого, равно как и Естественной, разрешить следующие вопросы: каким образом здесь и там втеснились народы и открыли дальнейшие страны? Как простерлись они вдоль по рекам и на плодоносных равнинах построили хижины, села и города? Как они заключали себя в среде гор и пустынь, у берегов рек, и называли своими эти углы земли, определенные им природою и привычкою? Как отселе, смотря по свойству страны, возникли различные образы жизни, государства, пока род человеческий не достиг наконец пределов земли – и презрев бесплодные берега, не пустился в море – искать на нем себе пищи? Одна горная высота возлелеяла звероловцев, воспитала и укоренила в них дикость; другая, более обширная, в климате умеренном, отверзла тучные поля для пастырей и сдружила с ними мирных животных; третья высота облегчила и даже сделала необходимым земледелие; четвертая высота, примыкавшая к обильным водам, заставила плавать, ловить рыбу и напоследок породила торговлю: вот периоды, необходимость которых проистекает из различных свойств нашей земли и ее изменений. Во многих странах в продолжение тысячелетий сохранились одни и те же нравы и образ жизни; в других, напротив того, они часто были изменяемы, большею частию внешними причинами; но всегда и всюду сии перемены зависят от положения той страны, отколе они происходят, равно и той – где они совершаются. Сама природа назначила моря, цепи горные и реки гранями для стран, для народов, их образа жизни, для языков и государств; во всех великих переворотах бытия человеческого они служили путями направления, или лучше сказать, пределами для всемирной Истории. Пусть иначе прострутся горы, польются реки, улягутся моря – и другую, совершенно другую картину раскроет нам шумное зрелище народов[252].

В 1828 г. вышел перевод первой части «Идей…», содержавший первые пять книг труда Гердера и получивший резкий и не вполне справедливый критический отзыв Полевого: «Русского переводчика „Идей“ Гердеровых единственно за доброе намерение поблагодарить можно, а более ни за что»[253]. В рецензии верно было определено значение Гердера и его сочинения, которое принадлежит «к тем великим, редким знамениям, коими человечество напоминает от времени до времени о божественности своего начала, образе Божием, проявляющемся в творениях гениев, составляющих эпохи умственной деятельности нашей»[254].

Публикация Гердера в «Московском вестнике» под рубрикой «География» должна была подействовать на представление Гоголя об идеологической глубине дисциплины. Несомненно, что именно под влиянием Гердера писатель так много внимания уделил горам как основе земли и человеческой истории, что нашло отражение не только в статье, но и в написанной позже «Страшной мести». В этом фрагменте «Идей…» было обосновано представление об Азии как месте появления человеческого рода и Европе как месте его наибольшего разнообразия, которое возникло под влиянием разнообразия рельефа.