Закрыл глаза, напрягся – на лбу аж венки проступили – и тут в руке его возник сгусток красного пламени, огненный шар. Мужчина открыл глаза и заулыбался.
Альвио смутно различал, что происходит, но карамель в руках увидел. Подумал только: «Дурак», но глаз закрывать не стал.
Мужчина с огненным шариком в руке уже было размахнулся, но тут вдруг схватился за голову, потом скрючился, а потом… легкая вспышка, и тело его вдруг стало нестабильным, словно запузырилось, зашаталось, как оригами на ветру. Обратилось кучкой пепла – карамельный леденец на палочке упал на брусчатку, расколовшись.
– Говорил же про побочные эффекты… – прошипел низенький.
– Идем отсюда, – позвал его щетинистый. Потом повернулся к Альиво, отвесил поклон: – Теперь точно счастливо оставаться!
Для уверенности сначала щетинистый, потом низенький пнули его ногами.
Драконолог не помнил, сколько пролежал – боль отзывалась во всем теле пульсирующей магмой. Кое-как Альиво встал, поднял очки, шарф, криво накинул его на шею, сплюнул кровь, вытер ее же под носом и поплелся дальше
Наконец-то добрался до «Ног из глины». Дорога, которая обычно занимала пару минут, сейчас показалась многолетним путешествием по пустыне. Но знакомая черепичная крышка с характерной вывеской окропила ледяной водой бодрости.
Альвио даже ускорился.
В туманном состоянии полусна-полубреда мозг способен творить удивительные вещи: например, убыстрять музыку в ушах, хотя на самом деле музыканты двигают смычками с той же скоростью. В такие моменты сознание особо чутко – оно словно старается выхватить самые яркие детали из общего мрака размытого мира. Волей-неволей приходится замечать то, на что в обычном состоянии никто бы и внимания не обратил.
Вот и Альвио, только-только ускорившись, опять замедлился – у стены, вытянувшись на мысках, стоял господин Фюззель. Он схватился за отлив и заглядывал в окно так, словно бы нашел идеальную форму для маскировки – вроде и в сторонке, а вроде – у всех на виду. Но часть кабака, выбранная хозяином «Рваных крыльев дракона», оказалось такой затененной, что никто даже не подумал бы обратить на него внимания. А то и вовсе не заметил бы.
Мозг драконолога и заметил, и обратил внимание – притом чрезвычайно пристальное.
Альвио, шатаясь, подошел к Фюззелю, который и не думал отрываться от окна – смотрел с таким интересом и отвратительным наслаждением, будто бы там переодевалась молоденькая девушка.
Драконолог откашлялся. С учетом недосыпа и свежих побоев, получилось пугающе.
– А! – вскрикнул Фюззель и потерял равновесие, чуть не упав на спину. Испражненц устоял, но шатался, как дом на фундаменте из чистейшей грязи. – Что вы тут… Нестабильность, что с вами случилось?!
Помятое лицо Альвио с наметившимся фингалом и струйкой загустевшей крови из носа говорило само за себя.
– Ничего, – в таких ситуациях драконолог не любил церемониться. – Что
Фюззель внимательно рассмотрел Альиво.
– Эээ, у вас нос слега помят, и там листья на голове…
– Не переводите тему, – вздохнул драконолог, отряхивая голову. Пара багровых листков правда осыпалось на землю. – Думаю, по мне вполне видно, что я не выспался. Не хочу тратить время…
Он хотел сказать «на вас», но сдержался.
– …на такую ерунду.
Испражненц улыбнулся во все двадцать восемь пожелтевших и четыре золотых, давно не сияющих зуба – будто слизней жевал каждый завтрак.
– О, я просто прогуливаюсь! Утренние прогулки, свежий воздух, здоровье и все прочее, ну вы, Альвио, точно знаете…
– Подглядывания в окна – часть прогулки?
– Я просто засмотрелся.
– Засмотрелись в окно заведения, которое терпеть не можете?
Фюззель замялся.
– В отвращении рождается истина, – выдал он, особо не подумав. Собственно, как и обычно.
– Вообще-то, в споре.
– Ерунда, – махнул рукой Фюззель. – И вообще, конкуренты могут друг друга ненавидеть, но эта ненависть обязательно подкреплена уважением.
– То есть в окно вы пялились из уважения?
– Да что это такое! – надулся Испражненц. Сгорбленный, низенький и полненький, сейчас, уменьшившись в два раза, он стал еще больше похож на креветку. – Вообще, я пришел переговорить с Кельшем…
– И для этого решили покараулить его через окно? – Альиво старался говорить четко, но понимал, что не всегда получается так, как хотелось бы. Нет, чай нужен был в срочном порядке.
– Хотя, – драконолог наконец поправил очки, – я тоже пришел навестить господина Кельша. Пойдемте? Чего время зря терять.
Вышел абсолютный шах и мат. Но на игральной доске Фюззель был королем (императором), смазавшим себя маслом специально, чтобы при любом удобном случае без труда укатиться прочь, подальше от страстей пешек и ферзей.
– Давайте, – согласился Испражненц, на максимальной мощности думая, что ему такого наплести Кельшу.
Они вышли на свет, поднялись на крыльцо и вошли в «Ноги из глины» – лицо тут же обдало ароматным теплом. Очки драконолога запотели.
– А, Альвио! – Кельш, конечно же, оказался прямо здесь. —Решил заглянуть так рано? Мы как раз заварили прекрасный чай с мятой… Нестабильность, что с тобой такое?!