Големикон

– Давай на ты, все равно все друг друга давным-давно знаем, – ретировался Фюззель, не желая слышать своей фамилии даже в самом дурном сне.

– Ну хорошо, – тут улыбнулся уже Кельш. – Присаживайся, будь как дома. Выпить?

– Пожалуй, что да.

Кельш был готов налить яда, но все же ограничился пивом – спустился вниз и поднял две кружки, с облегчением увидев, что пока его гость ничего не успел натворить. Но это пока – с Фюззелем нужно не просто держать ухо востро, а еще прикладывать к нему слуховой аппарат, чтобы слышать даже малюсенький шорох.

Они встретились наверху, в комнате-кабинете Кельша. Помещение для гостей, как всегда по вечерам, кипело жизнью и, во-первых, там просто невозможно было нормально поговорить, а во-вторых – в компании Испражненца атмосфера раскалилась бы до недоброжелательного предела.

В-третьих, кстати, не выдержал бы сам Фюззель. Кельш видел, как того грызла зависть, когда они просто проходили мимо.

Пожелание чувствовать себя как дома гость воспринял слишком близко к сердцу – раскинулся на крепком стуле, как на домашнем кресле, пил причмокивая, ну хоть ноги на стол не положил, и на там спасибо.

– Итак? – решил напомнить отец Прасфоры о том, что они собирались говорить, а не сидеть молча.

– А? – не понял Фюззель.

– Ну, госпо… ты хотел прийти за советами. Мы так и договорились. Так что, я слушаю вопросы.

Кельш старался максимально сушить фразы, превращая слова из виноградин в изюм – так, чтобы речь противно хрустела, как сухие листья. Такое средство должно было рано или поздно выкурить Фюззеля, хотя тут наверняка не знал никто. Как с тараканами – вот и думай, возьмет их очередной яд в десятый раз, или они уже давно привыкли.

– О-а-о, я думал, что ты сам приготовишь что-то и расскажешь мне, – находился со словами Испражненц, забыв об обговоренной утром цели визита.

– Намного проще будет сделать это в формате «вопрос-ответ». Ну, я тебя слушаю.

В открытое окно влетел холодный осенний ветерок, принеся морозную бодрящую свежесть, от которой защекотало в носу. Фюззель чихнул.

– Да, да, конечно, – шмыгнул он носом. – Мне просто нужно, чтобы моя… империя блестела лоском идеального качества, поэтому я хотел спросить…

На самом деле, плевать Испражненц хотел, что там как будет блестеть – это станет не его заботой, а головной болью сотрудников. Но с вопросом все же нашелся:

– …как мне повысить продуктивность и не потерять лица?

Кельш вздохнул. Вопрос показался идиотским и слишком мудреным одновременно. Фюззель мучал хозяина «Ног из глины» до посинения – скорее почернения – всего неба над головой, до самого позднего вечера, когда все работники уже разбежались по домам, а от клиентов остались один-два калеки, доедавшие картошку и допивавшие пиво, скорее даже вылизывающие последние капли – уплачено, значит, не должно пропасть.

Разговор – совершенно пустой и бесполезный – к радости слегка засыпающего Кельша, кончился. Они с Фюззелем спустились в нижний зал. За дверями кухни уже ничего не шумело, не гремело и не горело – сплошное умиротворение.

Испражненц нервно бегал глазками.

– Эммм, прости, – вдруг резко, как свалившийся с неба рояль, сказал он. – Можно я… отойду? Не дойду до дома.

Кельш тяжело вздохнул. Его мысли уже переключились на все еще не вернувшуюся Прасфору. Говорить ничего не хотелось – казалось, что слова он кидает в мусорную корзину, и даже туда Испаржненц не соизволит заглянуть.

Хозяин «Ног из глины» кивнул.

Фюззель нырнул в сторону уборных – излучай он свет, засиял бы от радости, что наконец-то займется тем, ради чего пришел сюда. По пути он чуть свернул, нырнув в незапертую кухонную дверь. Хотел щелкнуть пальцами, включив магические лампы, но побоялся – лучше лишний раз не выдавать себя.

Испражненцу было противно само нахождение здесь, на этой словно заснувшей к вечеру кухне, проклятой им же гнилой земле: все эти новенькие ножи, чистые котлы и кастрюли, не крошащиеся печи и горы аккуратно сложенных мешков с картофелем и зерном…

– Зато у меня, – фыркнул Фюззель про себя, – живут мыши. Все не так одиноко…

Хозяин «Рваных крыльев дракона», пытаясь не споткнуться, добрался до самого дальнего угла кухни, к сухим мешкам с зерном. По дороге Испражненц с трудом, но все же разглядел и схватил бутыль с маслом.

Фюззель достал из кармана коробок, открыл его и, вдохнув, чиркнул спичкой.

Оставалось усилить ее магией – этого Испражненц терпеть не мог, его раздражало то легкое покалывание, которое вызывали проходящие сквозь человека магические потоки. Да и практики давно не было…

Фюззель уже настроился струхнуть, но заставил себя – так это поганое место загорится наверняка. Усиленное магией пламя и жрет в два раза усиленней.

Испражненц зажмурился. Если на мгновение переключится на другой уровень бытия, поменять линзу в телескопе обзора на специальную, то можно увидеть, как сине-фиолетовые потоки-нити магии пронзают Фюззеля, проходят по его руке прямо к спичке и соединяются с пламенем, а то становится больше.