Големикон

– Кстати, я тут видел Хюгге, – вспомнил алхимик. – Он какой-то сам не свой. Что ты с ним сделал?

– Он просто выбирает.

– Ох уж эти выборы, да, не то слово, – хихикнул Барбарио – единственный человек в этой пещере, которому мэр прощал отсутствие мундира. Кэйзер достал из кармана пузырек с красной жидкостью, глотнул и пошевелил механической рукой, словно разминая.

– Господин мэр, – молодой инженер подбежал к Кэйзеру. – Мы на финишной прямой. Нам нужно, чтобы вы сверили все с чертежами…

– Одна попытка, – как бы невзначай напомнил Инкубус. – У нас будет всего одна попытка.

– И я сделаю все, чтобы в этот раз она оказалась удачной.

Барбарио передернуло.

– Бррр, перья, ох, зачем я вспомнил…

Кэйзер пошел следом за инженером, но тут его окликнул алхимик:

– Кэйзер! Господин Испраж… – он хихикнул, – точнее, господин Фюззель пришел! Как ты, собственно, и просил.

Испражненц спускался по каменному полу пещеры как неваляшка, в новом мундире раскачиваясь туда-сюда, еле сохраняя равновесие. Рядом топтались понурые щетинистый и низенький с ожогом на лице, активно споря. По лицу хозяина «Рваных крыльев дракона» моментально становилось ясно, что он такой компанией не очень-то доволен.

Кэйзер недобро – ворошащим душу холодом – посмотрел на всех троих.

– Господин Фюззель, – мэр подал инженеру знак подождать и пошел навстречу самозванному императору. – На вас отлично смотрится этот мундир. Я подумал, раз уж вы теперь один из наших адмиралов, то вы должны увидеть то, над чем мы так долго работаем. Да вот только… кто это с вами?

Щетинистый и низенький переглянулись – оба помятые после недавней передряги.

– А, да не обращайте внимания, – махнул рукой один.

– Да, мы просто так. Постоим тут фоном.

Фюззель собирался зыркнуть на них, но не успел. Кэйзер шагнул вперед, схватил щетинистого механической рукой за горло и сдавил до хруста – тот моментально обмяк.

Когда тело упало на землю, мэр глянул на низенького.

– П-погодите, – брякнул тот. – Я же ничего…

Снова хруст – второе тело свалилось рядом.

Испражненц так и стоял с открытым ртом.

– Господин Фюззель, – цокнул мэр. – Вы заставляете меня превращаться в зверя. Я, по-моему, не просил приводить никого постороннего.

– Но они не….

– Вот именно. Они не должны здесь находиться – могут помешать, сами того не зная. Итак, теперь к тому, что коснется непосредственно вас.

Барбарио, молча наблюдавший за сценой рядом со слегка ошарашенным инженером, махнул рабочим рукой – мол, приберитесь тут, да поживее.

– Я думал, – неуверенно отозвался Фюззель, наглость которого словно притухла, – что непосредственно меня коснется война.

Про себя он добавил еще и крах «Ног из глины», но решил об этом помалкивать – меньше знают, крепче спят. Хотя иногда, когда Испражненц ловил холодный взгляд Кэйзера, ему казалось, что тот не просто видит его насквозь, а выворачивает наизнанку.

Один плюс – теперь этим двум идиотам, не сумевших схватить девчонку и какого-то мальчугана, платить не придется. Все приятней.

– Война не случается сама собой. Просто отойдите назад и внимательно посмотрите.

Фюззель послушался – отошел, чуть не споткнувшись о тела, а потом увидел скелет драконихи, который и на себя-то уже был не похож. В глазах Испражненца вспыхнуло чарующее великолепие.

– Это…

– Каждый раз, как в первый раз, – язвительно хихикнул алхимик, явно недовольный компанией Фюззеля.

Кэйзер на мгновение прикрыл глаза.

И тогда свет вновь обернулся своим потусторонним двойником, белым и завывающим, и все вокруг свернулось, схлопнулось, а время под громкое тиканье незримых часов понеслось назад, сворачиваясь и разжимаясь. В миг все вокруг вновь залило светом, но другим – посеревшим и изломанным зигзагами, словно замедляющим и искажающим движения и изображения, как треснувшее кривое зеркало, в котором каждая фигура делится на сто своих фантомных двойников.

Белобородый седой старик стоит у огромного глиняного истукана, смотря на него разочарованными глазами. В руке он сжимает помятые чертежи. В огромный зал, освещенный магическими люстрами – тогда очень модными – входит юноша.

– Они восхищаются тобой, дедушка, – улыбается молодой Кэйзер. – Даже в других городах.