Голод Рехи (СИ)

«Лойэ тоже не уцелела, нет, Лойэ тоже мертва!» — возникала навязчивая мысль, которая окончательно сводила с ума. Воспоминания о рое стрел, об этих безумных воинах Бастиона не позволяли надеяться на лучшее. «Секта, там была секта. Он предупреждал! Зачем? Зачем мы шли туда?» — ненавидел себя Рехи. Он мерил шагами пещеру, вспоминая, как недавно вступил в бой с несколькими врагами. У них оказались стальные клинки, а он перехватил меч Ларта и разил им с удвоенной силой, сплетая металл с шипящими клубками линий.

— Да! Это Страж! Это наш Страж! — кричали противники, когда острие пробивало ржавые доспехи. Они падали, когда расплавлялась сталь брони. Как будто не понимая, что умирают, они улыбались и ликовали:

— Это он! Пришел наш спаситель!

Но «спаситель» снимал головы с тех, до кого удавалось дотянуться. Потом они наконец-то отстали, отступили и оставили в покое на какое-то время. Запыхавшийся, выбившийся из сил Рехи чудом нашел пещеру и сумел дотащить до нее Ларта. Вскоре на какое-то время воцарилась темнота и тишина, вернее, он просто лишился сознания.

Пробуждение же оглушило страшным пониманием, что произошедшее — это не дурной сон. Ларт лежал рядом в беспамятстве и только временами вздрагивал, задевая рану. Вскоре он очнулся, но состояние его ухудшалось с каждой минутой. И вот так прошла уже вторая смена красных сумерек.

Рехи выглядывал из пещеры, ожидая возвращения врагов. Но большую часть времени он сидел возле Ларта, пытаясь хоть чем-то помочь ему. Он натаскал из реки в горстях воду, пытался промыть рану или напоить Ларта, но это не помогало. В конце концов, Рехи просто сел рядом, закрыв лицо руками, и прошептал дрожащим голосом:

— Ларт, что мне делать?

Он не чувствовал себя настолько слабым даже в детстве, даже в тот день, когда его с головой засыпало песком. Тогда он стремился, барахтался и боролся, сражаясь с силами природы. Так же он вытаскивал себя после урагана, так же брел в неизвестность. Он двигался и что-то еще совершал. А здесь оставалось лишь приближение ледяной неизбежности. Она читалась в затуманенных глазах Ларта. Постепенно он прекращал свою борьбу, страдания перешибли его волю. К тому же он еще возле гор считал, что выполнил до конца свой долг проводника. Но неужели из-за этого следовало умереть? Или все лишь фигуры в игре Двенадцатого? Его послушные куклы? Рехи не желал услышать ответ на свой нехитрый вопрос. Но все же Ларт почти в привычной манере небрежно скривил спекшиеся губы:

— Что? Добей… добей меня.

Короткий смешок разнесся новым приступом кашля, смешанного с желчью.

— Но ты же… Зачем ты это?! — проскулил Рехи, вновь закрывая лицо руками. Лучше бы он заплакал, как это умели прошлые люди. Ему же оставалось только глухо выть. Вой и рык — два клича пустоши, выражение всех ее чувств.

Ларт долго молчал, борясь с бунтующей оболочкой, с этим некогда ловким телом, которое стойко прошло столько битв и испытаний. Теперь его отравлял медленный яд. Может, стрелу чем-то пропитали, может, сама по себе рана прорвала важные органы. Тело самом себя отравляет без ядов, достаточно лишь нарушить правильный порядок вещей. Линии — тело мира, которое кто-то так же ранил. Но понимание этой новой истины ничем не помогло. И не нашлось же на убитых врагах в горах панциря или кольчуги. Ничего не нашлось, а все совпало вот так в один момент. Вроде и знали о засаде, но не ожидали луков.

— Добей. Мой путь окончен. Я тебя довел. Дальше ты прорубишь дорогу сам, — после затянувшейся хриплой паузы выдохнул Ларт. — Пока мы шли, я понял: ты должен дойти до своей Цитадели. Считай это озарением. Ты и только ты. Разрушенная Цитадель ждет не меня, не я вижу линии мира.

Он вновь вцепился в предплечье Рехи, даже немного приподнялся, шумно выдыхая. В широко раскрытых глазах вилось отчаяние, пополам с лихорадочной радостью. Довел. Он довел. А если бы не довел, так не подставился бы под стрелу? Так избежал бы злого рока? Не хотел он никакой мести, не желал находить Бастион — с момента разрушения деревни вел Рехи, даже если противился сначала.

Но так же Рехи не желал признавать свою участь Стража. Неужели предстояло и ему смириться? Глупо, жестоко, бессмысленно. Если так и устроен мир, если способен только отнимать, пусть лучше разваливается. И падающий с неба пепел доказывал неминуемость конца.

Он залетал в пещеру и душил Ларта. Рехи пытался кое-как завесить, загородить вход, но серые хлопья вились бураном. Возможно, небо осыпало их из-за потревоженных линий: в беге обратно к скалам Рехи не задумывался, какие «веревки» дергает, какие рвутся, его тогда вообще мало занимали судьбы вселенной. Наверное, так же позабыл о своем долге лиловый жрец, когда топил корабли. Выходит, они мало отличались. Да толку-то? Рехи подозревал, что жрец тоже никого не спас, иначе не постигло бы всех проклятье коллективного помешательства. Похоже, в Бастионе оно достигло пика, раз культисты умирали со счастливыми улыбками фанатиков, напоровшись на меч. Рехи поморщился, и вновь все его внимание сконцентрировалось на Ларте, на его мучениях.