Голодные кости (СИ)

Идя по мощеной плитке, Сора оглядывала аскетичное убранство, которое разбавляла лишь пара деревьев, чьи корни бугрились, ломая камень. День был солнечным, ясным, на ветвях звонко распевала песни одинокая птица.

Сора остановилась так резко, что Аюми едва не влетела ей в спину.

— Что такое, госпожа? Вы передумали? — с надеждой спросила служанка.

Сора покачала головой.

— Тишина. Ты слышишь? Почему нет голосов?

— Потому что в поместье нет слуг, — опасливо напомнила Аюми.

Выражение лица госпожи пугало — на нем застыл ужас вперемешку с недоверием. Так выглядела старая Рэй, когда ей поведали, что нашлось тело сына, который исчез около десяти лет назад...

— Воины, — промолвила Сора. — Почему нет голосов воинов?

Ни звона стали, ни громких переговоров — ничего. Отряд из мужчин — всегда шум.

— Ты говорила, они живут в мужском крыле, — Сора нашла глазами окно комнаты, в которую она заходила утром. — Но там никого не было.

Аюми торопливо поклонилась.

— Я не солгала вам, госпожа. За крылом есть пристройка — и воины господина Хаттори, и люди господина Ивао были размещены там.

— Дядя уехал, — задумчиво произнесла Сора. — А где же люди моего мужа?

— Сходить и узнать? — робко предложила Аюми.

— Позже, — решила она. — Сначала посетим деревню.

— Госпожа, бросьте, дурная затея, — продолжила уговаривать ее служанка, когда Сора зашла в конюшню.

Запах сена, конского пота и кожи ударил в нос. Пройдя вдоль денников, в которых нервно втягивали ноздрями воздух лошади — все как на подбор, гнедые и рослые. Сора дошла до самого конца, ища свою кобылу — подарок отца на шестнадцатый день рождения.

Ее звали Чикара — мощь, сила. Невысокая, но крупная лошадь с отлично развитой мускулатурой и широкой грудной клеткой оправдывала свое имя, с легкостью переправляясь через реки с наездницей на спине.

Аюми поглядывала на других коней с опаской — своей лошади у нее не имелось.

— Поедешь со мной, — решила Сора, поглаживая Чикару. — Чикара сможет выдержать нас обеих.

Увидев хозяйку, та радостно заржала, а Сору укололо чувство вины — она совсем позабыла о своей кобыле. Кто ухаживал за ней эти дни? Грива Чикары выглядела чистой, а сама она казалась довольной и счастливой.

— Может быть, попросить сопровождение у господина Хаттори, — заикнулась Аюми, прижав руки к груди. — Несколько человек...

Она замолчала — со стороны входа раздалось негромкое шарканье. Так ходят старые или получившие травму люди — осторожно, приволакивая ногу. Лошади, ведущие себя беспокойно с момента появления Соры, неожиданно успокоились и притихли, внимательно следя за идущим мимо денников пожилым мужчиной.

Если бы слово «старость» получило физический облик, то он бы в точности соответствовал внешности старика. Скрюченный, сухопарый, с кустистыми белоснежными бровями и высохшей кожей, что плотно обтянула его череп — он был похож на воплощение Смерти.

— Чего вы забыли тут? — прошамкал старик. Во рту у него почти не осталось зубов. — Чего надо?

— Вы разговариваете с госпожой Хаттори, — ощетинилась верная Аюми. — Как вы смеете!..

— Аюми, — Сора прервала ее плавным жестом. — Не надо. Могу я узнать ваше имя?

— Акио, — нехотя ответил он.

Брови Соры недоуменно взлетели вверх. Значит, вот этот старик, стоящий одной ногой в могиле, и сварливая Кейко, ревниво охраняющая вход в кабинет — единственные слуги Райдена? Хорош выбор, ничего не скажешь.

— Вы на мой вопрос так и не ответили, — брюзгливо заметил Акио.

Только из уважения к возрасту Сора миролюбиво сказала:

— Я пришла проведать Чикару. Она уже застоялась, пора ей размять ноги.

Взгляд Акио — колючий и враждебный — неожиданно потеплел. Он кивнул:

— Это верно. Хорошая лошадка, грех такую в конюшне днями держать.

— Госпожа Хаттори не нуждается в оценке своих действий, — не сдержалась Аюми. Лицо служанки полыхало от праведного румянца. — Тем более от вас!

— А чем я плох? — старик взглянул на нее цепко. — Слишком стар? Или потому, что простой слуга?

Аюми замялась.

— Она госпожа...

— У меня только один господин, — оборвал ее лепет Акио. — Райден. Я его с пеленок помню...

Старик показал свои ладони, испещренные мозолями и белесыми шрамами.

— Этими руками держал, маленького. А он на меня своими глазками смотрел и улыбался...

Представить, что Райден кому-то искренне улыбался, Сора была не в состоянии. В памяти всплыл его вчерашний взгляд — чужой, отстраненный, бесконечно далекий. Только всполохи желания, вспыхивающие в его зрачках яркими кострами, давали понять, что он еще здесь, рядом с ней.

— Акио, я хотела бы вывести Чикару, — прервала поток воспоминаний Сора. — Вы ухаживаете за лошадьми?

— Я, — гордо согласился старик. — На мне вся конюшня. Помогу вам, так уж и быть.

Он неторопливо, кряхтя и охая, принялся выводить Чикару из стойла. На удивление, кобыла, славившаяся своим крутым нравом, слушалась беспрекословно.

— В лес не ездить, — строго наказал Акио. — Нельзя.

Бедная Аюми, которую и без того возмущало поведение старика, скорчила гримаску.

— Почему же? — Сора дотронулась до носа Чикары, которая взволнованно перебирала ногами, предвкушая, как вырвется на свободу. — Хищные звери?