Голос моря

Аяана хихикнула и повернулась, не отстраняясь, чтобы посмотреть, как лунные лучи падают на океан, освещая его словно изнутри. Мухиддин когда-то назвал это явление Mahtabi. Или Akmar.

Она положила голову на грудь Лай Цзиня.

– Ты хотел побыть в одиночестве?

– Нет, совсем не хотел, – он прижал к себе девушку крепче.

– Вода такая теплая, – запинаясь, проговорила она.

– Ты до сих пор хочешь, чтобы я был тебе просто братом? – серьезно спросил мужчина.

Аяана посмотрела, как лунный свет отражается от его браслета, затем подняла взгляд.

– Нет, совсем не хочу.

Они оказались еще ближе друг к другу: вдох к вдоху, сердце к сердцу. Вокруг ног свивался прибой, качая на волнах водоросли, которые цеплялись за лодыжки, и вымывая песок из-под ступней. Луна ласково сияла в небе.

«В мечтах, – вспомнила Аяана свои мысли на корабле, – я могу путешествовать к звездам, между звездами. – Она обвила руками шею Лай Цзиня. – В мечтах я сама становлюсь тоннелем из тьмы, знаю все пути и никогда не чувствую себя одинокой, хотя рядом никого нет».

Прикоснулась к его ожогам на лице и спине, дотронулась пальцами до губ и притянула к себе, отчаянно жаждая снова ощутить его кожу и тело на ощупь. Здесь, в месте, где их могли увидеть, все чувства, все подавленные желания обострились и разгорелись.

Отдаться на волю новой неизвестности, довериться еще одному обещанию чего-то большего? Течения снова подхватывали и увлекали, но теперь Аяана знала, куда они приведут. Она опять погрузится, вглядываясь во мрак, в бескрайние глубины. Но теперь она знала, что не утонет, она просто не могла утонуть. Вдох.

Жизнь состоит из преодоления порогов. Все, к чему стремился Лай Цзинь так долго, так отчаянно, – мягкость, влажность, стоны, пульсация, биение, скользящий ритм. Карта не обладания, но – как ни странно – принадлежности. Мужчина прерывисто выдохнул, не замечая больше ничего вокруг. Аяана же нежно держала его, обхватывая руками, ногами и сердцем.

Беззвучный покой сопровождал шорох набегавших на берег волн.

Рассвет нового дня пробивался сквозь туман, издалека доносился призыв к молитве. Опыт смягчил голос старого муэдзина, придавая сердечности.

Где-то, и между ними тоже, – уютная тишина.

Возвращение домой.

Оба скрылись каждый в своем убежище до того, как их смог увидеть кто-то из рыбаков.

Завтрак. Умывание. Отдых. Работа.

Позднее, в мастерской Фунди Мехди, они слушали новости о приливах, трудясь бок о бок над судном для торговца из Омана и периодически соприкасаясь руками. Корабел в шутку предлагал Находхе на спор вспомнить морские маршруты.

– Например, от Кейптауна до Малакки в марте.

И они наперебой начинали перечислять сложности пути: скалистый мыс и сезонные накаты волн.

Звучавшие вместе отголоски бесед на суахили.

114

Mwendo dahari hauishi.

Бесконечная дорога длится вечно

Потребовалось еще время, чтобы Аяана могла простить море за похищение любимого отца, чтобы обрела мужество принять истину: жизнь имеет собственный смысл. Потом девушка занялась смешиванием трав и изготовлением благовоний по материнским рецептам, чтобы дарить с помощью ароматов целостность тем, кто поверял свои страдания, как раньше поверяли Мухиддину.

Потребовалось еще несколько месяцев, прежде чем остров Пате стал свидетелем брачных обетов между Аяаной и Джамалом.

Мероприятие провели чуть раньше запланированного из-за неожиданного происшествия.

В самый разгар одного мартовского дня Аяана закрепила канат лодки, которую позаимствовала у Мехди, чтобы выйти на утреннюю рыбалку, и поспешила по тропинке к городу, оставив улов подпрыгивать в красном ведре. На повороте под старым деревом мать Сулеймана ждала, сидя на фиолетовом скутере, который заказала из Дубая в ноябре.

– Shikamoo, – поприветствовала ее Аяана, чувствуя желание сделать реверанс, хотя уже и не являлась маленькой девочкой.

– Подойди ближе, девчонка, – велела Би Амина.

Аяана, обгоревшая на солнце, с соляными пятнами от морской воды на коже, настороженно повиновалась.

Мать Сулеймана окинула собеседницу недовольным взглядом, поджала губы, но продолжила:

– Плавать, пока никто не видит, – это одно дело, юная леди, а вот рыбачить, – женщина сделала многозначительную паузу, – да еще с выдолбленного бревна – совсем другое. Однако винить тебя в этом непотребстве сложно, учитывая отсутствие надлежащего образования. Пришла пора положить этому конец. – Широкий жест. – Я буду твоей наставницей. Скажи своей матери, что я приму в качестве оплаты услуг восемь расшитых ею лесо и три флакона лучшего халвариди. Сущая безделица, скорее, символическое признание заслуг, учитывая, – Би Амина снова помолчала и недовольно поморщилась, разглядывая Аяану, затем ущипнула ее за щеку, оценивая упругость и состояние кожи, – объем работы. Можешь звать меня Шангази – «тетушкой». И завтра же перевези свои вещи ко мне домой. Нам предстоит много дел за короткий срок. Я предупредила Би Мвадиме и еще нескольких достойных женщин, они помогут подготовить тебя к церемонии.

– Что? – пискнула Аяана, выпучив глаза.