Голос ненависти

– Будет сделано! – отзывается веселый бодрый голос, и маленькая тень с зажженной лучиной в руках спешит к светильникам.

– Что здесь происходит? – кое-как придя в себя, хмуро спрашивает Кайрис.

– Традиция, – снисходительно поясняет Яррас. – Вот в мое время мы таким не страдали – если нож к горлу приставляли, то чтобы прирезать, а не поиграться…

– Заткнись, старый хрен, и помоги мне встать, – ругается Нири откуда-то снизу.

– Вот сам тогда и вставай, – беззлобно усмехается Яррас.

Подхватив фонарь, он отходит к столу. Светильники на стенах тем временем медленно начинают разгораются – воздух наполняется запахом жженого жира и дыма. И Кайрис наконец-то удается оглядеться. Таверна будто вымерла – ни посетителей, ни самого трактирщика. За стоящим по центру столом сидит, лениво разваливаясь, Яррас. Рядом обнаруживается Варгал, невесть как не подававший признаков жизни до этого момента. Поймав взгляд Кайрис, он тонко улыбается.

– Ты проиграл, Нири.

– И сам знаю, – бурчит тот, наконец поднявшийся на ноги и теперь яростно отряхивающийся. – Но зато Голдан оплатит нам всю выпивку. Так ведь, дружище?

Он вдруг приобнимает Кайрис за плечи, почти наваливаясь сверху. По стойкой завесе алкоголя становится понятно, что Нири уже начал «дегустировать».

– Чего?

Кайрис отпихивает вентонца, обводя всех непонимающим взглядом. Монах громко смеется – будто колокольчики звенят. Он успевает разобраться со светильниками и теперь тоже плюхается за стол. Туда же плетется, обиженно поджимая губы, Нири.

– Да придумывает он все, – сдает того Яррас, улыбаясь, и даже шанса возмутиться не дает. – Садись уже. Не пропадать же из-за глупой шутки вину?

– Тоже мне шутки, – бурчит Кайрис, но все-таки прячет меч и присаживается за стол.

Рядом с ним обнаруживается бочка с чем-то темно-красным, откуда все черпают ковшом, заполняя высокие кружки. Одну протягивают Кайрис. Так странно находиться в огромном пустом трактире такой маленькой компанией. Кайрис невольно вертит по сторонам головой.

– Сегодня у тебя, считай, посвящение. В такие дни хозяин «Кабанчика» закрывается пораньше и уходит, оставляя ключ кому-то из нас. Вел бурчит, но традиция, – Яррас разводит руками. – Тем более, хозяину за это монета перепадает. У тебя из жалования я уже вычел.

Значит, не даром. Ну что ж, даром, как говорится, бывает только сыр известно где. Кайрис поднимает кружку, и та оказывается неожиданно тяжелой. Вино пахнет тягуче и дурманит одним своим ароматом.

– Что ж, добро пожаловать. Теперь уже по-настоящему, – продолжает Яррас явно по праву главного. – С первой кровью.

Все остальные поднимают кружки.

– С первой кровью, – вторят они хором.

Кайрис подносит свою к рту и приникает губами. Вино оказывается сладким и обжигающим, как жидкий огонь. На глазах выступают слезы, но, когда Кайрис пытается отстраниться, остальные начинают кричать: «До дна! До дна!» Резко вдохнув, она приканчивает остатки вина парой крупных глотков. Огненный комок падает в желудок, тут же охватывая жаром грудь и живот. Хмель ударяет в голову. С громким стуком поставив кружку на стол, Кайрис откидывается на спинку. Голова кружится, как ярморочная карусель.

Все вокруг смеются – кто просто весело, кто почти злорадно, – но почему-то это ощущается хорошо. Кайрис улыбается. Она справилась. Она смогла. Радость мешается с вином, все усиливая и усиливая головокружение.

– А теперь давайте нашу, – вдруг выдает Нири. – С-споем.

Да он уже готов. Впрочем, не факт, что Кайрис смогла бы лучше. Яррас добродушно улыбается.

– Да что ты споешь, язык уже в бантик завязан, – хмыкает он, но, противореча собственным словам, вдруг запевает. – Разбегаемся как мыши. Нас заметили? Никто-о-о. Даже стража не услышит – кто-то стал, как решето.

Сжав руки в кулаки, Яррас начинает в ритм настукивать по дереву. Кружки подпрыгивают на столе, будто танцуют. Нири подхватывает, хлопая рукой так, что часть вина расплескивается в стороны. Никто не обращает на это внимания.

– За тебя мы, если платишь. Стыд нам просто невдоме-е-ек, – голосит Нири. Голос у него выходит охрипшим, нескладным, скорее крик, чем музыка. Но это кажется правильным. – Кто-то больше даст, а зна-а-ачит будет полон кошелек!

Кайрис и сама не замечает, как начинает покачиваться в такт, будто змея под дудку измовского заклинателя. Монах – если подумать, она так и не знает его имени, – все это время по-детски ерзавший на стуле, вклинивается в пение, словно просто ждал своей очереди.

– Ходи-и-ит парень кислый вечно и мозолит людям глаз, – на контрасте с Нири голос монаха звучит звонко и чисто, как горный ручей. – Мы улыбкой безупречно горло вырежем для ва-а-ас!

Эти слова так странно слышать от молодого и невинного с виду паренька. Но Кайрис знает – даже маленькая ядовитая змея остается ядовитой. Вино несется по крови, заставляя голову гудеть, а в глазах двоится, но Кайрис не хочется, чтобы это прекращалось. Нири подпихивает в бок пытающегося отмолчаться Варгала. Да ну, этот точно не станет. Но, на удивление Кайрис, едва заметно покачав головой, зениец присоединяется: