Голос Незримого. Том 1

1

Вот завершила трудовой свой день я.

Что надо сделала (и что не надо!),
Обрезки темные лоскутьев вымела,
Полы до лосной розовости вымыла,
Белье сменила и зажгла лампады.
Ведь завтра праздник: тихий день Успенья.
Потом сходила в церковь, помолилась,
Нет, просто отдыхала, в церкви стоя.
Моя молитва стала недоходчива,
Да и достойна ли вниманья Отчего?
Но принесла домашним хлеб святой я
И солгала им: «Бог прислал вам милость!»

Легла – и чувствую, как утомилась…

Но так уютен свет лампады малой,
Так славно пахнет пол: деревней… родиной…
Иль нужен труд мой, нужен путь, мной пройденный?
И, может быть, сейчас не солгала я, —
И в самом деле Бог пошлет нам милость?

2

Уж который год я лишь жертвую,

Но ничего не дарю.
Не приближусь к юноше первою
И вином не встречу зарю.

Вольной волей, радостью, пищею,

Вдохновеньем жертвую… всем!
Из богатой сделалась нищею,
Из кое-чего – ничем.

По-евангельски всё имение

Мною отдано. И взято.
Что ж не стала я совершеннее
И счастливей не стал никто?

И… Учитель благий! – отчего же я

Не вижу Тебя на пути?
И еще трудней в Царствие Божие —
Знаю, знаю – мне ныне войти.

Иль не жертвы Ты хочешь, но милости?

Выше жертв почитаешь дар?
Мука творческой горькой бескрылости —
Не одна ль из Твоих мне кар?

ОСЕНЬ (из Ламартина)

Привет лесам в венце сквозном и желтых ризах!
Листве их, веющей по долам там и сям!
Привет погожим дням, последним уж!.. Так близок
Природы траур мне – и сердцу, и глазам.

Иду мечтательно тропой уединенной,

Как бы в остатний раз, глядя, блажен и тих,
На солнце бледное, чей луч, уж столь смягченный,
Чуть проницает тень дерев у ног моих.

Когда, по осени, природа в дымке зыбкой

Агонизирует, она милей мне, да!
Как дружеский привет прощальный… как улыбка
На тех устах, что смерть смыкает навсегда.

Так, жизни горизонт покинуть уж готовый,

Я, всех надежд своих оплакивая прах,
Обертываюсь вдруг – и созерцаю снова
Блага, каких не знал, с желанием в очах.

Земля и солнышко! Мир кроткий и прелестный!

Я, гроба на краю, слезу сронил о вас.
Ведь воздух так душист! И чист так свет чудесный,
Свет солнца для того, кто сам почти угас!

Хотел бы я фиал, где нектар смешан с желчью,

Теперь весь, до глотка, испить, опустошить!
В нем, бывшем для меня всю жизнь полыни горче,
Есть меда капелька на дне хоть, может быть?

Быть может, в будущем то счастие земное,

Какого чаял я напрасно, ждет меня?
В толпе людской душа, не знаемая мною,
Откликнется моей душе, ее поняв?

Цветок спадает, дав свой аромат зефирам.

Земле и солнцу так прости свое шлет он.
Я умираю, и мой дух, прощаясь с миром,
Летит, как горестный и мелодичный звон.