Читаем Голос пойманной птицы полностью

Больше всего мне нравились в нем отсутствие сентиментальности, нежелание подчиняться прошлому, оставаться в заданных им рамках. Традиции не волновали Дарьюша, он не выносил ностальгии и даже воспоминаний. «Оглядываясь назад, мы теряем себя», – говаривал он, хотя такой, как он, никогда бы себя не потерял. В его мире все было продумано до мелочей. Он был волен жить по своим законам. То, что другие называли «судьбой», он считал пережитком прошлого, который пагубно влияет на мышление, душит и порабощает народ. Он не любил старый Иран с его представлениями о том, что судьба якобы начертана у человека на лбу, и смеялся над невежеством, в котором люди пребывают по доброй воле. Иран стремился к современности, пусть и неровно, порывами, но наши соотечественники жили так, словно на дворе XV век. Это неразумно. И непостижимо.

Общаясь с ним, я поняла, что до сих пор моя жизнь не имела системы, как и мое образование. Все это следовало изменить – я так решила, и Дарьюш со мной согласился. Он взял мне репетитора по английскому. Открыл для меня счет в лучших городских книжных. Стихотворения и эссе Т. С. Элиота. Пьесы Джорджа Бернарда Шоу. Рассказы и романы Хемингуэя. Я скупала книги стопками и прочитывала от корки до корки. Дарьюшу нравилось слушать, как я рассуждаю о его любимых писателях. Он просил меня читать мои стихи вслух и молча наслаждался, сидя в углу гостиной, такой высокий, что стул под ним казался крохотным.

Каждый раз, поворачивая ключ в замке, я хотела знать, что Дарьюш уже ждет меня на том стуле в гостиной, знать, что он обнимет меня, поведет в спальню (я – спиной вперед, он – лицом), останется со мной на ночь и на все последующие дни. Но желание мое вовсе не означало, что так оно и будет. Порой он оставался ночевать, но чаще возвращался в Даррус, где у него был дом. Мне следовало бы понимать, во что я ввязалась: в конце концов, он был женат. Впрочем, если начистоту, должна признать, я прекрасно осознавала, во что ввязываюсь, с самого начала нашего романа. Просто твердила себе, что это неважно.

«Пожар» стал первым моим фильмом на киностудии Гольшири, и, хотя в Иране его мало кто видел, он взял приз одного международного фестиваля, что дало толчок моей кинокарьере. Вскоре после возвращения из Абадана я перешла работать в отдел монтажа. И если до сих пор я переживала из-за денег (точнее, из-за их нехватки), то теперь я получала втрое больше, чем секретарь. Мне нравилось ощущение свободы, которое давало мне постоянное жалованье, но больше всего мне нравилась моя работа. В процессе монтажа я создавала визуальный ритм и синтаксис, переводила свои идеи в новое и оригинальное средство выражения, созвучное моим стихам. Я возвращалась из студии поздно вечером, ложилась спать, но идеи переполняли меня. По мере того как карьера моя развивалась, я все чаще посещала с Дарьюшем мероприятия, на которых собирался цвет нашей интеллигенции со своими очаровательными женами. «Видишь, какая ты молодец», – говорила я себе. Мне суждено было бы остаться в Ахвазе (или лежать в психушке), я же сумела начать новую жизнь.

Благодаря Дарьюшу я познакомилась с художником Сохрабом Сепехри, поэтом Ахмадом Шамлу, архитектором Бижаном Саффари. Все они знали, что мы с Дарьюшем любовники, но времена изменились (по крайней мере, некоторым иранцам хотелось верить, что они изменились), и люди нашего круга притворялись, будто не замечают, что мы вместе, или же не придают этому значения. Некоторое (пожалуй, слишком долгое) время я тоже притворялась.

О жене Дарьюш не рассказывал почти ничего, но из редких его обмолвок у меня в голове понемногу сложилась их история. Когда мы с ним познакомились, они были женаты уже пятнадцать лет, у них было двое детей, сын и дочь. Насколько я знала, претензия к жене у него была всего одна: скука. Но с этим он справился без труда, выстроив себе отдельный дом.

Я звала его «стеклянным домом» – из-за огромных окон. Просторный дом в стиле модернизма располагался вдали от города, на окраине Дарруса: вокруг лишь деревья да горы. В гостиной – лакированные белые стены, блестящий белый паркет, там и тут тончайшие шелковые ковры. Над камином висела картина Сохраба Сепехри с голыми стволами деревьев, а кресла и кушетки обтягивала маслянистая белая кожа. В доме царила холодная, но величественная пустота. Каменные плиты были в основном без ковров, на стенах – несколько картин выдающихся художников-модернистов. Словно вдруг оказываешься в мире без женщин – впрочем, так оно и было.

Перейти на страницу:

Все книги серии Novel. Женское лицо. МИФ

Голос пойманной птицы
Голос пойманной птицы

Правду мы говорили шепотом – или молчали вовсе…Она была бунтаркой. Женщиной, которую услышали. Поспешно выданная замуж, Форуг бежит от мужа, чтобы реализоваться как поэт, – и вот ее дерзкий голос уже звучит по всей стране. Одни считают ее творчество достоянием, другие – позором. Но как бы ни складывалась судьба, Форуг продолжает бороться с предрассудками патриархального общества, защищает свою независимость, право мечтать, писать и страстно любить.Для кого эта книгаДля читателей Халеда Хоссейни, Чимаманды Нгози Адичи, Мэри Линн Брахт, Эки Курниавана, Кейт Куинн и Амитава Гоша.Для тех, кто интересуется Востоком, его традициями и искусством.Для поклонников историй о сильных героинях и их судьбах.На русском языке публикуется впервые.

Джазмин Дарзник

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература

Похожие книги

Жизнь за жильё. Книга вторая
Жизнь за жильё. Книга вторая

Холодное лето 1994 года. Засекреченный сотрудник уголовного розыска внедряется в бокситогорскую преступную группировку. Лейтенант милиции решает захватить с помощью бандитов новые торговые точки в Питере, а затем кинуть братву под жернова правосудия и вместе с друзьями занять освободившееся место под солнцем.Возникает конфликт интересов, в который втягивается тамбовская группировка. Вскоре в городе появляется мощное охранное предприятие, которое станет известным, как «ментовская крыша»…События и имена придуманы автором, некоторые вещи приукрашены, некоторые преувеличены. Бокситогорск — прекрасный тихий городок Ленинградской области.И многое хорошее из воспоминаний детства и юности «лихих 90-х» поможет нам сегодня найти опору в свалившейся вдруг социальной депрессии экономического кризиса эпохи коронавируса…

Роман Тагиров

Современная русская и зарубежная проза
Бич Божий
Бич Божий

Империя теряет свои земли. В Аквитании хозяйничают готы. В Испании – свевы и аланы. Вандалы Гусирекса прибрали к рукам римские провинции в Африке, грозя Вечному Городу продовольственной блокадой. И в довершение всех бед правитель гуннов Аттила бросает вызов римскому императору. Божественный Валентиниан не в силах противостоять претензиям варвара. Охваченный паникой Рим уже готов сдаться на милость гуннов, и только всесильный временщик Аэций не теряет присутствия духа. Он надеется спасти остатки империи, стравив вождей варваров между собою. И пусть Европа утонет в крови, зато Великий Рим будет стоять вечно.

Владимир Гергиевич Бугунов , Евгений Замятин , Михаил Григорьевич Казовский , Сергей Владимирович Шведов , Сергей Шведов

Приключения / Исторические приключения / Современная русская и зарубежная проза / Научная Фантастика / Историческая литература
Блудная дочь
Блудная дочь

Семнадцатилетняя Полина ушла из своей семьи вслед за любимым. И как ни просили родители вернуться, одуматься, сделать все по-человечески, девушка была непреклонна. Но любовь вдруг рухнула. Почему Полину разлюбили? Что она сделала не так? На эти вопросы как-то раз ответила умудренная жизнью женщина: «Да разве ты приличная? Девка в поезде знакомится неизвестно с кем, идет к нему жить. В какой приличной семье такое позволят?» Полина решает с этого дня жить прилично и правильно. Поэтому и выстраданную дочь Веру она воспитывает в строгости, не давая даже вздохнуть свободно.Но тяжек воздух родного дома, похожего на тюрьму строгого режима. И иногда нужно уйти, чтобы вернуться.

Галина Марковна Артемьева , Галина Марковна Лифшиц , Джеффри Арчер , Лиза Джексон

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы / Остросюжетные любовные романы