Голоса в моей голове

– О чем ты? – Вдруг спросил мой друг.

Меня это удивило, наверное, так же сильно, как если бы вы узнали, что ваша мама на самом деле не умеет готовить, а все это время заказывала еду из ресторана. А ваш любимый писатель признался в плагиате своих книг, потому что хотел побыстрее заработать денег. Именно это отвлеченное описание моих чувств полностью отражает всю глубину проблемы.

– Ты правда не понял? – Уточнил я, глядя ему в глаза.

Он слегла помедлил с ответом, облизнул губы, взглянул на свою все еще обиженную девушку и посмотрел на меня тем невинным взглядом, каким дети пытаются задобрить родителей.

– Да, не понял. Ты иногда так странно разговариваешь. Будь проще, зачем скрывать смысл? Тем более, когда люди этого не понимают. Я никогда такого не делал.

Я нахмурил брови и почувствовал какую-ту тяжесть прямо на лбу. Она распространилась по всему лицу и мигом дошла до губ, так что я уже не смог разжать их, чтобы вымолвить хоть слово в ответ.

Лицо моего друга потемнело, расплылось на фоне бушующего энергией танцпола и покрылось молочной пеленой тумана. Я потер глаза, медленно теряя уверенность в своей адекватности, и выпил весь бокал вина. Туман не исчезал. Это не было как с той женщиной в книжном магазине: облако окутало все его лицо и словно бы готовилось окутать собой и меня. Я не видел уже его черты лица, эмоции, мимику. Я больше ничего не видел.

Меня выкинуло на улицу, как старого бомжа, рыскающего в поисках ночлега. Где-то в груди билась всего одна фраза, которая не дает покоя мне до сих пор. «Зачем он мне солгал?»

Я встал с этой старой, трясущейся под моим весом скамейки, поправил свою растрепанную одежду и пошел дальше по улице. Каково это очутиться в прошлом? Вы когда-нибудь спрашивали себя об этом? Я задавался этим вопросом постоянно, и, кажется, Вселенная услышала меня именно в тот день, когда я попал в эту пугающую секту ораторов. Именно ораторы, да. Статный вид, уверенный, твердый голос, уместные жесты, убедительность и настойчивость. Конечно, я многое мог тогда обсудить в своей голове, но единственное, что меня по-настоящему волновало – почему именно зеленые стены? Болотный цвет провала. Создается впечатление, будто это сборище неудачников, нашедших приют в подвале торгового центра, куда не может пробиться даже капля света. Не символично ли? Глупые мысли, согласен. Но они отвлекали меня от кровавого тумана, который постепенно заполнял все мои переживания.

Пока я шел мимо серых тоскливых зданий, пытаясь не выходить из тени, меня обуревала волна сомнений, касающаяся той необычной актрисы. А ждет ли она? Помнит ли она о нашей встрече? Не знаю, насколько важным это было для меня, но я об этом думал. Я закурил. Выдыхая дым, я избавлялся от напряжения, отчего моя любовь к сигаретам становилась все сильнее. Я еще долго слонялся по улицам города, пока ждал окончания спектакля. По пути мне встретился парень (скорее всего студент), который лежал на тротуаре и с растянутой до ушей улыбкой слушал музыку. Я остановился, чтобы узнать, зачем он это делает, но немолодая упитанная женщина уже свирепо бежала к нам, что прогнать его. Она вопила, кричала, пару раз ударила его ногой. Но все, что он отвечал ей, да и любому, кто подходил к нему и пытался помешать его отдыху:

– Отстаньте от меня. У нас есть право выбора, поэтому я выбираю лежать на тротуаре.

До чего иронично. Пока я стоял и наблюдал за всем этим процессом, вокруг него собралась толпа с телефонами и нагло снимала все на видео. Люди реагируют на такие внезапные протесты, как аборигены на незнакомое животное. Животные инстинкты, что поделать. Однако они не видели, а может и не хотели видеть, что отчасти (совсем крохотной) он был прав. Право выбора всего лишь иллюзия, позволяющая уверовать нас в том, что мы принимаем осознанное разумное решение. Но, на деле, мы всегда выбираем из того, что нам навязывает общество. Одежда, которую мы носим, еда, которую мы едим, внешность, которую мы меняем, – все это выбор общества, умело скрытый за так называемой конкуренцией фирм, мнимой рекламой и бесполезными увеличениями ассортимента. Наша проблема в том, что мы не хотим этого признавать. Если нам дадут на выбор два яблока: красное и желтое, какой бы выбор мы не сделали, ни одно из яблок не станет зеленым – таким, какое мы хотим по-настоящему.