Голубой горизонт

— Отлично, клинки! — крикнул он в ответ. — Спешивайся, позволь мне вонзить меч тебе в глотку!

За две сотни ярдов от него мерин остановился. Араб соскользнул с его спины и повернулся к Коотсу, держа в правой руке военную абордажную саблю. Коотс понял, что огнестрельного оружия у араба нет: если он и имел мушкет, когда прокрался в их лагерь, то потерял его где-то по пути. Теперь пеший араб был вооружен только саблей — и, конечно, кинжалом. У арабов всегда есть кинжалы. У Коотса имелось большое преимущество, а в его расчеты никогда не вкрадывались какие-нибудь донкихотские соображения. Он собирался полностью использовать все возможности.

Наклоняясь в седле и держа саблю, капитан погнал кобылу прямиком на араба.

Но араб оказался проворнее, чем ожидал Коотс. Как только он понял намерения противника, он в последний момент отскочил в сторону с грацией тореадора, уходящего от рогов быка. Одновременно он успел схватиться за край кожаной куртки Коотса и дернуть изо всех сил.

Это произошло настолько внезапно и неожиданно, что Коотс оказался захваченным врасплох. Сидя на кобыле без седла и поводьев, удержаться он не смог.

Но он тоже был воином и, словно кошка, приземлился на ноги, не выпустив сабли. Араб нанес удар справа и тут же изменил движение руки, чтобы разрубить ахиллово сухожилие врага. Коотс отбил первый удар, но второй оказался таким быстрым, что ему пришлось отпрыгнуть назад перед свистнувшей саблей. Он сохранил равновесие и направил саблю прямо в темные блестящие глаза араба. Араб быстро повернул голову, и клинок скользнул над его плечом, но так близко, что отрезал клок бороды под ухом. Противники разошлись и стали кружить друг возле друга. У них даже не сбилось дыхание: оба воина находились в отличном состоянии.

— Как тебя зовут, сын фальшивого пророка? — нахально поинтересовался Коотс. — Хочу знать, кого убиваю.

— Меня зовут Кадем ибн Абубакер аль-Джурф, неверный! — негромко ответил араб, но его глаза вспыхнули от оскорбления. — А как люди называют тебя, пожиратель дерьма?

— Я капитан Херминиус Коотс, из армии Голландской Ост-Индской компании.

— А! — воскликнул Кадем. — Твоя слава тебя опережает. Ты женился на хорошенькой маленькой шлюхе по имени Нелла, ее трахал каждый мужчина, который хоть раз побывал на мысе Доброй Надежды. Даже я не пожалел нескольких гульденов, чтобы поразвлечься с ней за живой изгородью садов компании, когда совсем недавно бывал в колонии. Одобряю тебя. Она отлично знает свое дело и наслаждается им.

Это оскорбление оказалось настолько жгучим и неожиданным, что Коотс задохнулся: араб знал даже имя его жены! И его рука, державшая клинок, дрогнула от потрясения. В то же самое мгновение Кадем бросился на него, и капитану пришлось попятиться, чтобы уйти от атаки. Они снова закружили, сходясь и расходясь; наконец Коотс сумел задеть левое плечо противника. Но это была всего лишь царапина на коже, и на тонком грязном рукаве одежды Кадема выступило только несколько капель крови.

Они десятки раз меняли позиции, не нанося ударов; потом Кадем выиграл очко, зацепив бедро Коотса, но тоже лишь слегка. Однако от крови казалось, что рана куда серьезнее, чем была на самом деле. Тем не менее Коотс впервые отступил; его правая рука уже болела. Он сожалел о том, что зря потратил заряд. Кадем улыбался, тонкая змеиная улыбка скользила по его губам, и наконец, как того и ожидал Коотс, в его левой руке появился изогнутый кинжал.

Тогда Кадем снова прыгнул вперед, очень быстро, выставив правую ногу; его клинок превратился в стремительный солнечный луч, и Коотс резко отклонился назад. Но его пятка угодила в колючки, и он едва не упал, однако все же удержался на ногах, сильно изогнувшись, отчего его позвоночник пронзило болью. Кадем в очередной раз прервал атаку и стал обходить Коотса слева. Он прекрасно понял своего противника. Левая сторона была его слабым местом. Конечно, Кадем не знал, что много лет назад, во время боя у Джаффны, в левое колено Коотса угодила пуля. И теперь оно болело, Коотс тяжело дышал. Кадем опять начал безжалостную атаку.

К этому времени Коотс уже с трудом удерживал клинок, не в силах наносить прямые сильные удары. Собственное дыхание свистело в его ушах. Он понимал, что долго ему не выдержать. Пот заливал ему глаза, лицо Кадема расплывалось перед ним.

Но вдруг Кадем сделал шаг назад и опустил саблю. Он смотрел через плечо Коотса. Это могло оказаться ловушкой, и Коотс не проследил за его взглядом. Он не отрывал глаз от кинжала в левой руке Кадема, стараясь набраться сил и сосредоточиться перед следующим выпадом.

А потом капитан услышал позади стук копыт. Медленно обернувшись, он увидел Оудемана и Рихтера, верхом, полностью вооруженных, и Ксиа, приведшего их сюда.

Кадем уронил кинжал и саблю, но стоял, высоко вскинув голову и расправив плечи.

— Мне убить эту свинью, капитан? — спросил Оудеман, подъезжая ближе.

Карабин лежал перед ним поперек седла.