Голубой горизонт

— Джим много рассказывал мне о тебе, — смущенно сказала Луиза. — Он тебя любит больше, чем родного брата. Когда мы виделись раньше, на палубе того корабля, у меня не было возможности толком познакомиться с тобой. Надеюсь, что в будущем мы это исправим.

Луиза накормила обоих мужчин, но, как только они поели, оставила их, чтобы они могли поговорить без помех. Лишь после полуночи Джим присоединился к ней на широкой кровати.

— Прости меня, Ёжик, я совсем забыл о тебе этим вечером.

— Я ничего другого и не ждала, ведь я знаю, что Мансур значит для тебя и как вы близки, — прошептала в ответ Луиза, протягивая к нему руки. — Но теперь моя очередь быть рядом.

Все поднялись еще до рассвета. Пока Луиза следила за приготовлениями к праздничному завтраку в честь Мансура, сам Мансур сидел у постели Замы. Джим тоже туда пришел, и все трое разговаривали и предавались воспоминаниям. Заму так воодушевило появление Мансура, что он тут же заявил, что готов покинуть постель больного.

После завтрака Смолбой и Мунту запрягли волов, и вскоре караван тронулся в путь. Луиза оставила Заму на попечение Интепе и впервые со дня его ранения оседлала Верную, чтобы двигаться верхом рядом с Джимом и Мансуром.

Они проехали мимо огромных стад, и Мансура изумило количество скота и слоновой кости, которую животные несли на своих спинах.

— Хотя дядя Том и мой отец сумели сбежать из колонии с большей частью семейного состояния, ты его умножил во много раз тем, что сумел захватить. Рассказывай, как это произошло! Расскажи о битве с королевой нгуни Манатаси и с ее легионами.

— Я же тебе вчера об этом рассказал! — запротестовал Джим.

— Это слишком хорошая история, чтобы услышать ее только раз, — не отставал Мансур. — Рассказывай снова!

На этот раз Джим приукрасил роль Луизы в этих событиях, несмотря на ее протесты и заявления, что он слишком преувеличивает.

— Предупреждаю тебя, кузен, ты не должен сердить эту леди. Она превращается в настоящую валькирию, когда ее кто-нибудь разозлит. Недаром ее боятся на всех здешних землях, словно страшного ежа!

Они вместе поднялись на следующий холм и посмотрели вниз, на океан. Он находился так близко, что уже виднелись белые барашки пены, танцевавшие на волнах.

— Как далеко мы от Нативити-Бей? — спросил Джим.

— Пешком я добирался сюда меньше трех дней, — ответил Мансур. — А теперь, на таких хороших лошадях, думаю, мы доберемся туда еще до темноты.

Джим с тоской оглянулся на Луизу, и она улыбнулась.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Джеймс Арчибальд, — сказала она.

— И что ты думаешь о том, о чем думаю я, Ёжик?

— Я думаю, мы должны оставить Заму, фургоны и стадо и во всю прыть помчаться вперед.

Джим радостно воскликнул:

— Тогда за мной, любовь моя! В ту сторону, к заливу!

Времени на дорогу понадобилось даже меньше, чем предсказывал Мансур. Солнце еще висело довольно высоко над горизонтом, когда они взлетели на холм над широким блистающим заливом. Две шхуны стояли на якорях в устье реки Умбило, и Джим прикрыл глаза полями шляпы, чтобы ему не мешало отражение солнца в воде.

— Форт Добрый Знак, — сообщил Мансур, показывая на новенькие строения на берегу. — Твоя матушка выбрала это имя. Вообще-то, она хотела назвать это место фортом Добрых Предзнаменований, но дядя Том сказал: «Таким названием подавиться можно, к тому же мы и так знаем, что дурных предзнаменований здесь нет, как ни посмотри». Вот и получился форт Добрый Знак.

Когда они подъехали ближе, то уже могли рассмотреть палисады из заостренных кольев, окружавшие возвышенность, на которой построили форт. Земля недавно сооруженных орудийных позиций еще не просохла как следует. Пушки прикрывали форт со всех сторон.

— Наши отцы предприняли все меры предосторожности на случай нападения Кейзера или других врагов. Мы перетащили на берег большую часть корабельных орудий, — пояснил Мансур.

Крыши домиков, окруженных линией защиты, виднелись из-за частокола.

— Там у нас общие дома для слуг, а наши семьи построили себе отдельные жилища. — Мансур показал на эти домики, когда они спускались с холма. — А вон там конюшни. Там — склады, пакгаузы и контора.

Все крыши выглядели светлыми и яркими, потому что тростник еще не успел потемнеть.

— Отец воображает себя кем-то вроде Нерона, — хихикнул Джим. — Он тут целый город построил, а не факторию.

— А тетя Сара его не расхолаживает, — ответил Мансур. — Вообще-то, можно сказать, она даже его сообщница в этом. — Он сорвал с головы шляпу и взмахнул ею. — А вот и она!

В воротах форта появилась степенная женщина и всмотрелась в небольшую группу приближавшихся всадников. Как только Джим помахал ей, она забыла обо всей своей важности и побежала по дорожке, как школьница после уроков.

— Джим! Ох, Джим, малыш!

Ее восторженный крик отдался эхом от утесов. Джим послал Друмфайра бешеным галопом ей навстречу. И соскочил из седла на полном ходу, чтобы сжать матушку в объятиях.

Заслышав стук копыт, Дориан и Том Кортни тоже сломя голову выбежали из ворот форта. Мансур и Луиза слегка отступили, пережидая первый взрыв радостных приветствий.