Читаем Голубые следы полностью

Он вошел и сказал:      «Командарм,Я сегодня вернулся один.Я сквозь фронт, сквозь огонь, сквозь ударЭтой ночью один проходил».Встал навстречу ему командарм.Он вошел и сказал:      «Командарм,(Дрогнул голос… Ссутулились плечи…)Он погиб, он расстрелян вчера,Наш товарищ, поэт и разведчик…»Снял фуражку тогда командарм.Он вошел и сказал:      «Командарм!Боль, как ненависть, в сердце суха…Он, как жил и как пел, умирал,Он пред смертью сюда передалЭту сводку частейИ последний набросок стиха…»Взял помятый листок командарм.Цифры сводки столбцом покрывали листок.И легла поперекВязь изломанных строк:«Командарм, за окном закачался рассвет.Он последний… глубокий… весенний…У тюремной стены   дожидается смерть,Прячась в плюше столетних расселин.Командарм, у стены дожидается смерть…Нашей битве неделю назад дан был старт.Командарм! Я сражаться еще не устал,Но сейчас встречу смерть…Мне на мир не смотреть…Это страшно —   не жить,—      командарм!Но скажи всем друзьям,Передай всей стране:Если б жизнь еще раз вернулась ко мне(Хоть такой же конец был заведом),Я бы снова пришел к этой мшистой стенеЗа кусочком Великой Победы!»«Вы до ночи свободны, — сказал      командарм.—Спать идите. Идите обедать».И на карте отметил, где ляжет удар:Штрих на контур грядущей Победы.

1937–1939

Возвращение

Если вспомнить час прощанья…Облака скользили к югу,Вспышки молний освещалиКаждый нерв и каждый угол.От грозы и от печалиЛегким холодком тянуло,Пальцы с пальцами встречалисьИ украдкой — поцелуи.И казалось: нам расстаться —Как горе сойтись с горою.Ты сказала: — ВозвращатьсяБудешь, верю я, героем.Это будет рано утромПосле боя, перед счастьем.Я войду и сброшу куртку —Двери настежь, сердце настежь,В поцелуе — сердце настежь…Ты с испугом: — Смотрят люди!— Ну и пусть. Теперь не страшно.Победителей не судят.

1937–1939

Причина

Над нами с детства отблеск молний   медный.Прозрачный звон штыкови желтый скрип ремней.Во имя светлой будущей победыНам суждено в сраженьях умереть.

1939

1939 год

Весенняя сорвала буряПовестки серенький листок.Забудет девушка, забудет, —Уехал парень на Восток.Друзья прощаются внезапно.Сырая ночь. Вокзал. Вагон.И это значит — снова Запад,Огнем и кровью обагрен.Снег перестал и снова начал,Напоминая седину.Уехал сын. Уехал мальчикВ снега. На Север. На войну.Да будет вечно перед нами,Как данный в юности обет,Год, полыхающий, как пламя,Разлук, походов и побед.

1940

Взятие Херсонеса (Из цикла «Номады»)

I. «— Сними, девчонка, шлем…»

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия