Читаем Голубые следы полностью

Женщина обиды не прощает,Ждет она, тоскуя и любя.А на взморье, точно крылья чаек,Паруса чужого корабля.Отомстила.     Медленным ударом,Сквозь улыбку, как на плаху сталь:— Плачь, Тристан, над морем   черный парус,Плачь, Тристан!

1940

Упорство

Посмотрели друг другу в глаза —Ни один не пошел на попятный.Стал понятным пустынный вокзал,Весь в дожде, весь в потеках и пятнах.Капля с крыш, как с ресницы слеза.Поезд песнь монотонную начал.Почему ничего не сказал?Все б, наверно, случилось иначе.

1940

Зимняя песня

Что березы белые — к этому привыкли,На поляне тонкие к синеве приникли.Вечные, угрюмые, зеленеют ели.Где же это видано, чтоб они седели?Где же это видано, чтоб они седели?Где же это слыхано, что летят недели?Как снежинки легкие, голубые искры —Где же это видано? —     на ресницах виснут.Если стынь да оторопь,     если снег да ветер,Где же это видано,     чтоб гулять до света?Что гуляли до свету — это люди врут!Просто я любимую встретил поутру.

1940

Наговор

От села до селаПуть-дороженька бела…— Я вчера тебя не встретил.Где ты, милая, была?Путь-дороженька бела…— Где была я, где была?Я вчера тебя не ждала,И сегодня не ждал'a.Мне сказали — ты чужой,Ты балуешься со мной,Мне всю правду рассказали,Кто такой ты, кто такой.От села до селаВьюга тропы замела…

1940

«Милая, куда нас занесло?..»

Милая, куда нас занесло?Жил с тобою, спал — не видел снов.Как в росе трава, тонул в ночи,Эти ночи были горячи.Ты теперь являешься во сне,Неожиданно, как снег, как первый снег.Мне до света нынче глаз не открывать,Ты со мною, ты со мною, ты — опять.

1940

«Война ворвалась в дом…»

Война ворвалась в дом,   как иногда окноСамо собой раскроется со стуком,Наполнит дом дыханьем и испугом,Сомнет гардин тугое полотно.Как ливень на запыленном стеклеЧертит порой подобье светлых молний,Так дух войны сухой тревогой полнитПоследний день почти что детских лет.

1940

«На углу, на повороте…»

На углу, на повороте,Новый дом, высокий дом.Я люблю его. Он плотен,Он добротен — новый дом.Час езды. Суровый лесВыше дома в небо влез.Злится буря — он спокоен,Воет вьюга — он силен…Несомненно, он достоинСтать красавцем кораблем.Если ты, как дом, добротен,Словно лес, сильнее вьюг, —Ты достоин, ты пригоденБыть товарищем в бою.

1940

В дни войны

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия