Гонитель

Я уже ликовал, готовясь приземлиться на блескучий светлый песок, свободный от посторонней живности, – но тут же понял, что поторопился. Не долетев полметра, потерял равновесие – и грузно рухнул в бурлящее месиво, словно в раскаленное масло. Ужас охватил меня: каждым сантиметром кожи я чувствовал извивающиеся, скользкие тела змей и колкие лапки насекомых. В ту же секунду сознание заполонила боль: впившиеся жала и ядовитые клыки прострелили электрическими разрядами. Тело одновременно немеет и горит огнем. Утробно зарычав, стискиваю в руке жердь, которую так и не решился отпустить, и, опираясь на нее, из последних сил поднимаюсь. Стараясь не обращать внимания на облепивших меня тварей, делаю несколько шагов – и оказываюсь на чистом, показавшемся мне бархатным, песке. Падаю, катаюсь по земле, словно объятый пламенем, стряхивая насекомых. Краем глаза замечаю, что черный кишащий ров бесследно исчез…

Стянул с себя хламиду и, не найдя больше вредителей, упал на песок. Безразлично уставился на мрачное беззвездное небо, откуда с холодным интересом смотрела полная луна. Дыхание участилось, сердце билось бешено, захлебываясь. Боли уже не было – лишь холод, разливавшийся по телу. Веки стали тяжелеть, и почему-то появилась уверенность, что подобная смерть – не самая худшая, долго мучиться не придется. А еще подумалось, что прожил я ничтожно мало и совершенно бесцельно.

Через несколько минут смиренного приготовления к смерти мне стало немного неловко: лежу на песке, жду конца жизненного цикла, а он всё не приходит. Думаю о своем, смотрю на луну. Как-то незаметно дыхание выровнялось, онемение прошло, и от кончиков пальцев ног до макушки прокатилась волна приятного жара. Ощутив оставшееся в ладонях тепло, приподнял голову и увидел подозрительно знакомые красные линии, расползшиеся узорами по коже. Но, словно испугавшись моего взгляда, рисунок тут же пропал, оставив ощущение приятного покалывания и легкости во всем теле. Чудеса продолжаются!

Провалялся я еще с полчаса: после пережитых мытарств хотелось просто полежать в тишине. Попытки осмыслить произошедшее ни к чему не привели – разумеется, я осознавал нереальность всего того, что со мной за последнее время приключалось: сначала изба, потом загадочное подземелье с узниками, теперь вот треклятая пустыня… Но ясности это добавляло мало – что делать, как себя вести и где искать выход из этой передряги, я по-прежнему не знал.

Луна продолжала нагло пялиться на меня холодным взглядом – таким же, как у убитого мною человека. Ну, или демона – разницу я пока не очень ощущал. Поднявшись на ноги, стыдливо накинул нехитрую одежонку и, почесав затылок, огляделся. А посмотреть было на что: вокруг, словно по мановению волшебной палочки, воздвиглись многочисленные дюны и образовались глубокие овраги, на дно которых медленно стекали ручейки песка. Теперь богатство рельефа стало даже чрезмерным – ровных участков я так и не обнаружил, лишь более пологие склоны.

Не успел я задаться вопросом о причине свершившихся изменений, как на вершине особенно высокой дюны показался до боли знакомый силуэт лысого человека в черном костюме. Несмотря на приличное расстояние, я всеми фибрами чувствовал, что вижу именно его. Все-таки жив, зараза!

А еще откуда-то послышался душераздирающий вой – тоскливый и протяжный. Отличать собак от волков по голосу я не обучен, но что-то мне подсказывало, что первым здесь взяться неоткуда. И, словно в подтверждение моей догадки, по бокам от палача показались две высокие черные фигуры, подозрительно смахивавшие на лаек-переростков. Еще раз провыв на луну, хищники синхронно двинулись в разные стороны, а я сильнее сжал в руке спасительную жердь. Что, и теперь полагаться лишь на нее? Только вот перепрыгнуть волков вряд ли получится. Рано я, видимо, обрадовался вновь обретенной жизни. Придется еще побороться…

Перехватив палку двумя руками и поправив неудобную хламиду, я рысцой стал отступать назад и в сторону, рассчитывая, что если меня и догонят, то по одному, а не все сразу. А пока у меня есть минута-другая, чтобы поразмыслить над тем, как бы повторно не оказаться на границе жизни и смерти.

Ползучие гады исчезли, как только я их перепрыгнул. Понятно, что дело не в самом прыжке… Но в чем тогда? Не в том ли, что я, как в какой-нибудь игре, прошел уготованное мне испытание и в награду получил передышку? Но какой во всем этом смысл? Если лысик хочет меня прикончить – не проще ли просто прийти самому и сделать задуманное? Не покидало ощущение, что всё вокруг подчиняется определенным правилам, и стоит мне их понять – обнаружится выход из ловушки.

Тем временем сзади послышалось тяжелое дыхание волка. Мое дыхание было ничуть не легче: бежать вверх по песчаному склону – занятие адски тяжелое. Тот факт, что я всё еще был способен двигаться, уже немало поражал. В момент, когда низкое рычание достигло моего слуха, я остановился. Бежать более не было смысла: волку оставалось до меня метров пять. Уж лучше я морально подготовлюсь к последней схватке, чем позволю напасть на себя со спины.