Гонитель

Зверюга поражал не столько размером, сколько цветом – иссиня-черный, будто сотканный из тьмы, с колышущейся на ветру шерстью и янтарными, словно светящимися в ночи глазами. Дополняя доброжелательный образ скалящейся морды, из пасти хищника лениво тянулась к земле слюна.

А у меня – только дрын да пара стучащих друг о друга коленок. Бытует мнение, что не какой-нибудь лев, а человек – царь зверей. Мол, все звери пасуют перед эволюционно превосходящим их интеллектом. Видимо, мой интеллект – исключение из правил.

Как ни готовься к заведомо проигрышной драке – она всё равно наступит неожиданно. Тихо, без рычания и визга, волк прыгнул на меня, повалив на песок. Я только и успел, что выставить перед собой палку, закрывая шею, но острые когти впились в грудь, глубоко рассекая кожу. В отчаянии я оттолкнул зверя от себя, но он, намертво вцепившись в жердь, повис на ней. Не выдержав веса, я подался вперед и, потеряв равновесие, покатился вниз с крутого склона вместе с волком. Взмыленный, в синяках и с несколькими рассечениями, неуклюже поднялся на ноги – и тут же пригнулся, уходя от очередного прыжка хищника. Утробно зарычав, он принялся медленно обходить меня по кругу, выжидая одному ему известный момент для атаки.

Мгновение, свист ветра в ушах… каким-то чудом я успел уклониться от броска – и в момент, когда волк пролетал мимо, изо всех сил ткнул ему палкой в бок. Раздался жалобный визг, и на секунду я поймал себя на абсурдной мысли, что животное все-таки жалко: собак и их ближайших родственников я всегда любил.

Отвлекся буквально на мгновение, но и этого хватило, чтобы рычащий, исходящий слюной и жаждой убийства зверь вцепился мне в ногу. Я чувствовал, как острые клыки без труда прокусили мышцы и заскребли по кости, отчего свет перед глазами померк и не осталось сил даже вздохнуть. Волк принялся мотать головой из стороны в сторону, словно стараясь оторвать ногу, но вместо этого лишь причинял еще большую боль, границ которой я уже не видел. Крича что-то нечленораздельное, я принялся вслепую тыкать дрыном перед собой и чувствовал, как при каждом ударе упираюсь во что-то твердое, а зверь продолжал терзать мою ногу. В какой-то момент проскользнула мысль, что нормальный волк давно бы схватил за шею, а не обгладывал голень.

Вдруг, как и полагается, случилось неожиданное – очередной мой отчаянный тычок палкой не уперся в голову хищника, а попал во что-то мягкое и легко прошел дальше. Желая тут же закрепить успех, изо всех оставшихся сил я принялся давить на жердь до упора. Отдышавшись с полминуты и стараясь не глядеть на израненную ногу, я посмотрел на притихшего волка – из его правой глазницы торчала палка, по которой стекали мутноватая слизь и кровь.

Корчась от пульсирующей боли, я разжал тяжелые челюсти зверюги и, помня о преследующих меня агрессорах, поднялся на ноги, чтобы продолжить путь. Вернее, попытался подняться: ступня беспомощно волочилась по песку, оставляя густой кровяной след. Отныне даже малой надежды оторваться от преследования не было.

Опершись о дрын, служивший мне теперь костылем, я апатично разглядывал черное небо. Даже странно: ни облачка, а звезд нет. Будто неведомый художник, в второпях намалевав луну, начисто забыл про остальное. Зато светит круглобокая достаточно ярко, чтобы разглядеть второго волка, возбужденно размахивающего хвостом, а рядом с ним – лысика в черном. Нашли меня даже быстрее, чем я думал, – и минуты не прошло.

– Что, один с калекой не справишься? – ухмыльнувшись, спросил я.

Палач явно не был настроен на разговор, да и на честный бой – тоже. Жаль, не прокатила моя детская провокация. Он лишь молча указал пальцем, и зверь сейчас же ринулся в мою сторону. Повалил наземь, встал передними лапами на грудь, прижав к земле, и застыл, будто ожидая команды. Шурша лакированными ботинками по песку, подошел лысый и с неизменным льдом в глазах принялся меня душить. Без угроз, вопросов или хотя бы предварительного членовредительства. Не то чтобы я сильно на это рассчитывал, но если альтернативой служит немедленная смерть, то, как было сказано в одном известном кинофильме, лучше, конечно, помучиться.

В этот момент я разжал ладонь, до того отчаянно сжимавшую палку. Почему-то стало всё равно. Я почувствовал дикую усталость от бесконечной гонки, в которой оказался. Это всё – не для меня. Я обычный менеджер, городской житель без особых запросов и амбиций. Сколько можно сопротивляться? Ведь если весь мир поставил себе цель меня уничтожить – так тому и быть. Кто я такой, чтобы решать за мироздание?

Почувствовал, как язык вывалился изо рта, в голове бил набат, а глаза грозили выпасть из орбит. Но мне было плевать. Я даже попытался криво ухмыльнуться, как вдруг ощутил в руке что-то странное – шершавое, прохладное, словно прилипшее к ладони. Без раздумий я ударил палача в шею – и лишь теперь разглядел горящий черным пламенем нож, торчавший прямо из его сонной артерии. Метко, черт возьми, хоть и случайно.